Еркебулан Жаркенов, ученый, о причинах потопов в Астане после дождя: "Асфальта стало больше, а газона, на котором стояли тополя, меньше"
Доктор PhD, и.о. доцента кафедры «Строительство» Евразийского национального университета имени Гумилева Еркебулан Жаркенов знает о столичной канализации почти всё. Почти – потому что значительная часть данных об устройстве и состоянии канализационных систем, оказывается, засекреченная информация. Молодой учёный столичную канализацию знает и готов предложить научные подходы решения вечной проблемы «как убрать «Венецию» из Астаны».
– Еркебулан, как вы пришли к изучению ливнёвки в столице? Это немного неожиданный выбор для учёного.
– Для меня – закономерный. Я учился по специализации «Водоснабжение и канализация» в ЕНУ с 2006 по 2010 год. Тогда было мало образовательных грантов и мою учёбу профинансировал наш городской водоканал. Это была такая своего рода мотивация для поступления на дефицитные специальности. И тогда, и сейчас не хотят выбирать эту специальность из-за стереотипа, что водоснабжение и канализация. Хотя это не сантехник, не ассенизатор. Это и проектировщик, и строитель, потом уже и коммунальщик. Я закончил учёбу, поступил на работу в «Астана су арнасы» в качестве мастера, мы устраняли аварии, порывы на сетях водоснабжения и водоотведения.
– То есть видели всё то, что изучали в теории, уже в реальности.
– Да, и это было своего рода «военное время» – сети изношенные, аварий много. И надо устранять их в любое время, поэтому мы в морозы надевали валенки и работали.
– А потом надоело лазать по трубам?
– Нет, не надоело. На водоканале был, да и сейчас работает, заместитель директора, Елжасов Аблай Аралбаевич. Он меня увидел и сказал: «У тебя на лбу написано, что ты преподаватель. Всё, посмотрел производство – иди в университет». Я вообще не знал, о чем он говорит. А он, оказывается, уже тогда знал, что я расположен к науке, инженерии. Потом меня пригласили в научно-исследовательский институт при комитете по делам строительства, научным сотрудником, мы разрабатывали установки по очистке воды, способы бестраншейной укладки трубопроводов. И учился в магистратуре параллельно по своей специальности. В университете я снова оказался в 2015 году, меня пригласили мои преподаватели, и с тех пор там и работаю.
– Ваша диссертация была связана с проблемой постоянных потопов в Астане, верно?
– Да, тема диссертации – «Решение для систем ливневой канализации города Астаны». Ни для кого ни секрет, что когда у нас, к примеру, сутки идет дождь, начинается коллапс. Автобусы заполняются водой, люди плавают на лодках, мы только недавно все опять это видели.
Не хочется критиковать власти, потому что сколько ни критикуй… Вот сейчас сняли руководство Elorda eco systems. Но от этого же ничего не изменится! Можно построить много-много АЗС в одном квартале, но от этого цена на бензин не снизится. Так и здесь.
Цель моей диссертации состояла в том, чтобы разработать гидравлическую математическую модель системы ливневой канализации Астаны. Что это значит: можно искусственно, математически, создать дождь и выявить слабые участки на сети ливнёвок. Я создал такую модель на специальной программе, эта программа (SWMM – Storm Water Management Model) разработана в США еще в 70-е годы за счет средств Агентства по охране окружающей среды. Эта программа с открытым исходным кодом, любой может работать, зная немного базовый английский язык. Все существующие программы по моделированию сетей основаны именно на этой программе, поэтому я начал свою работу с истока. В США есть такой закон, что если исследователь выполняет исследовательскую работу в университете, ему предоставляют академические, то есть полные версии программы. Вот эта программа делится на простую и коммерческую. Более продвинутую и эту коммерческую программу они мне предоставили на 2 года, бесплатно. Потому что, по их законам, если какая-то программа разработана за счет налогоплательщиков, то она находится в открытом доступе. Моя работа тоже есть в открытом доступе – все докторанты должны сдавать результаты исследования в национальный центр научно-технической информации и в Национальную библиотеку в Алматы, в Академическую библиотеку, в Астане.
– А в Астане вообще есть ливнёвка? Судя по постоянным потопам – нет.
– Есть, 320 километров – на момент моего исследования.
---
Читайте также:
---
– А где она? Почему мы её не видим в работе?
– Есть, и мы её видим в виде ливнеприемников круглой и прямоугольной формы, а сами трубы залегают под землей. Затапливает же не везде. Шучу, конечно. Ливневая канализация у нас есть, но по её состоянию, безусловно, есть вопросы.
Есть такие места, где на чертежах трубы есть, а на самом деле их нет. Есть бесхозные сети, есть забытые еще с советских времен сети. Все найденные трубы вводятся в базу данных для их дальнейшего обслуживания коммунальным предприятием Elorda Eco Systems.
– Как можно забыть про трубу? Это же не маленький винтик, чтобы случайно потерять.
– Это еще с советского времени, когда не было компьютеров, всё было в бумажном виде. Иногда в генплан не успевали внести вошедшие в эксплуатацию сети. Это человеческий фактор. Застройщик по заказу водоканала проложил трубу, бумага затерялась, а люди забыли, что там сеть. А потом, при инвентаризации выясняется, что сеть есть. Такое тоже бывает.
– И как много у нас таких забытых участков?
– Давайте я просто скажу, что такие есть.
– Хорошо, сеть 320 километров – этого достаточно?
– Нет, конечно.
– Попробую угадать, эти 320 км – в районе Акорды и правительственного квадрата?
– Нет, они и в старом городе есть, в районе Сарыарка, и в других районах. Мы же все видим, что вот, дождь прошел, а улицу Бейбитшилик или проспект Женис не затопило. Значит, там всё работает.
– По-моему, спорно. Я целиноградская и точно могу сказать, что на улице Мира, нынешней Бейбитшилик, луж и грязи не было никогда. Пока акимат Астаны в период акима Тасмагамбетова не начал на этой улице реконструкцию. После этого её тоже стало заливать, не так сильно, как другие, но тем не менее.
– Да, еще срубили тополя на этой улице, я тоже это помню. Народ шумел, что власти сузили тротуар, там раньше был тенёк красивый, а сейчас этого нет. А почему стали лужи появляться – тут просто. Асфальта стало больше, а газона, на котором стояли тополя, меньше. Этот газон раньше впитывал в себя дождь. Сейчас воде некуда деваться, она стремится в ливнеприемник, в коллектор, который рассчитан на малое количество дождя. Асфальта стало больше, а диаметр коллектора не увеличился, поэтому ливневка захлебывается. Там очень много факторов, как раз это всё есть в моём исследовании.
– Давайте попробуем коротко объяснить: если ливнёвка есть, почему у нас город топит после каждого дождя?
– Однозначно я ответить не могу. Ситуация разная на каждой улице, и там нет одного рецепта для всех проблем. Могу точно сказать, что в первую очередь необходима полная инвентаризация всей системы.
– А её разве нет?
– Возможно, она и есть, но эти данные закрыты. Когда я занимался своей диссертационной работой, официально, от имени ректора университета мы обращались к тогдашнему акиму Астаны Асету Исекешеву с просьбой о содействии и предоставлении документации. Нам отказали, ответив, что ливневые сети, их координаты, глубина – всё засекречено, и нам надо обращаться в КНБ. В КНБ тоже отказали. Официально канализационные сети относятся к объектам гостайны. Поэтому в моём исследовании отражены только те данные, доступ к которым удалось получить.
– Что даст инвентаризация?
– В первую очередь – полное представление о сетях. Где они есть, где их нет, где загрязнение, где неправильно проложены сами трубы, где «сюрприз от строителей» и так далее. Потом нужно делать расчеты, с учетом количества осадков, видов осадков…
– Что значит «сюрприз от строителей»?
– Это как история с тухлым яйцом в стене. Не знаете? Ремонтники так делают – если им не залатили за работу, они оставляют в стене яйцо, делают в стене маленькую дырочку и уходят. А хозяин дома потом постоянно чувствует этот запах тухлого яйца, сероводорода. Он вызывает снова строителей, возвращает им долг, а они просто в нужном месте вскрывают стену, убирают эти яйца. С трубами также делают, я такое встречал. Не заплатили вовремя субподрядчикам – они внутрь трубы залили бетон или плиту фундамента положили. И всё, проходимость воды по этой трубе резко снизилась, но потом надо искать именно этот участок. Свою лепту по загрязнению сетей ливневой канализации вносят и строительные компании, возводящие здания и сооружения, вывозят грязь и песок со строительных площадок, хотя там предусмотрены пункты мойки колес, но мыть нужно, очень тщательно удаляя грязь из протекторов шин. Не отстают и окраины Астаны, где местами не проложен асфальт из-за чего автомашины транспортируют грязь в центр города. Где-то происходит эрозия почвы в обочину дороги, из-за отсутствия или износа бордюров.
– Неужели у нас все трубы вот такие, «с фундаментом» внутри?
– Конечно, нет. Везде ситуация разная. Есть ошибки при строительстве. Давайте прямо скажем: далеко не везде у нас работают профессионалы. Я точно знаю, что у нас есть конкретные места, где трубы установлены с контруклоном. То есть уклон должен быть вниз, а там – вверх. Соответственно, они бесполезны, это не работает.
Есть засорения постоянные. Наверняка вы видели, как дворники сметают мусор в ливнеприёмники. Это ведь тоже труба, из ливнеприёмника потом всё идет в главный коллектор. А там и пыль, и песок, и листья, окурки, щебень, весь мусор. И крупные примеси застревают, застывают, тем самым уменьшается сечение трубы, и ее пропускная способность. Вот эти все моменты необходимо выявить, зафиксировать и по каждому работать.
Очистку труб сейчас проводят, акимат приобрел несколько лет назад две специальных машины, они канадского производства, очень дорогие. Но они прочищают около 0,5-0,7 км в день, это очень мало. Ну а там, где бетон, или застывший ил, например, даже этими машинами не исправить. Тогда нужно полностью менять сети, если такой участок есть, и когда кладут новый асфальт – сразу же прокладывать новые коллекторы ливневой канализации. Я пока не вник в вопрос, тоже критиковал власти города, коммунальщиков, потом понял, что это проблема не только коммунальщиков. Но здесь целый комплекс проблем, и решать их придётся несколько лет.
– Что сейчас с этим делать? Хорошо, где можно – прочищают, а там, где такой возможности нет? И как проводить эту инвентаризацию, весь город перекапывать?
– Вот как раз у этих канадских машин есть специальные роботы, это телеинспекция. Их запускают в коллектор, и робот снимает на видеокамеру, где закупорка, где трещина, и так далее. После этого принимать уже все решения.
– Чем здесь может быть полезна ваша научная работа?
– Моё дело – это труба. Разработанный алгоритм позволяет сделать точный расчет, спрогнозировать объемы воды, на основе этих оценок подобрать оптимальную схему, угол наклона труб, сечение и так далее. Нельзя просто так, наугад, кинуть любые трубы – и всё работает. Нужно учитывать и объемы осадков, причем не среднегодовые, надо измерять по минутам атмосферные осадки; учитывать особенности грунта, близость водоёмов, правильно рассчитать глубину колодцев. Тут очень много составляющих. У нас есть гидравлические модели, которые позволяют сделать расчеты, провести симуляцию и проверить работоспособность сетей еще на стадии проектирования, чтобы вовремя устранить погрешности.
– В акимате знают о вашей работе?
– Мы всем отправляли, предлагали. Мне звонили из проектных компаний, интересовались. Мы даже подготовили проект новой сети. Но всё это осталось у нас.
---
