Истории

Почему женщины убивают

30.11.2022

43-летняя жительница Тараза Елена Выродова, защищаясь от мужа, убила его.

Суд Тараза вынес приговор 43-летней Елене Выродовой. Восемь лет за убийство бывшего мужа. Несмотря на экспертизу, которая показывает, что в день убийства на Елене были многочисленные синяки, ушибы, кровоподтёки, следствие статью о самообороне даже не рассматривало, как и тот факт, что мужчина дважды был судим за кражу и причинение тяжкого вреда здоровью.

История одного дела

Елена развелась с супругом еще в 2009 году, прожив до этого с ним 9 лет. Ее дочь рассказывает, побои были в браке, продолжились и после развода, отчим преследовал маму. Елена попадала в больницы со сломанными челюстью и носом. Наличие общий детей ситуацию не спасали.

Однажды Елена вернулась ночью домой с зашитой рукой. Женщина работала в ресторане на кухне, куда ворвался бывший супруг. Это был предпраздничный день – 7 марта, в ресторане проводили корпоратив, народу было очень много. Дочь рассказывает, что отчим кинулся с ножом на маму, в тот момент весь персонал кухни с криками выбежал в зал. От испуга некоторые гости тоже разбежались. Мужчина тогда глубоко порезал руку Елены и убежал.

Полиция расследовала это дело три месяца, но результатов не было, рассказывает дочь Елены. Говорили, что не могут найти подозреваемого. При этом отчим периодически приходил к ней на работу, стоял напротив и смотрел в окна. Дело в итоге закрыли. А Елене пришлось уволиться, потому что поведение бывшего мужа распугивало гостей ресторана.

«Вот в этот промежуток с 2000, грубо говоря, и по 2009 год он ей ломал челюсть. Она лежала в больнице некоторое время. Ломал нос – тоже лежала в больнице. Заявления писала и каждый раз на каждый вызов в полицию приезжали его либо знакомые, либо друзья. Соответственно, через 2 часа, через 3 часа он опять появлялся возле нашего дома. А после того, как мама от него ушла, в каком только районе города она квартиры не снимала. Пряталась постоянно. Больше 10 лет ее преследовал! Покоя не давал», – вспоминает дочь.

3 июня 2022 года Елена вернулась домой, в квартире уже находился бывший муж, распивал спиртное. Елена попыталась его выгнать.

«Имели место повреждения в виде кровоизлияния, ссадин и кровоподтёков туловища, подкожной гематомы обеих молочных желез, ссадины задней стенки грудной клетки слева, ссадины обеих коленных суставов и кровоподтеков шеи», – это выписка из медицинской экспертизы Елены. Дочь рассказывает, что в тот вечер отчим снова избивал маму.

«Мама рассказывала, что он схватил её за волосы и коленом в грудь ударил. Затем повалил и начал душить, ей воздуха не хватало, он периодически отпускал руки, чтобы она воздух хапнула и дальше продолжал душил. Маме удалось вырваться, она подбежала к окну и стала звать на помощь. А он снова за волосы её схватил, повалил и опять душить начал, она отключаться стала, он сам испугался и отпустил её. Когда мама потихоньку начала вставать, смотрит – а он опять перед ней. Говорит, что в глазах потемнело, она оперлась на тумбочку. А там приборы кухонные лежали. И когда он на неё кинулся, она сама не поняла, как в руке нож оказался, просила его не подходить. Думала, напугает его, он успокоится, а он подошёл ещё и замахнулся на неё, но мама не помнит момент удара, вообще не помнит, как так вышло. Как стояла, так и стояла. А он схватился за живот, развернулся и на балкон ушёл», – рассказывает дочь Елены.

По словам дочери, вызвать скорую Елена так и не смогла, из-за шока не вспомнила номер, позвонила сыну и попросила вызвать отцу медиков. Мужчину увезли в больницу, а женщину сразу же задержала полиция.

«Получается, когда он маму порезал, полиция его не нашла. Когда она его порезала, ее сразу забрали», – говорит дочь.

На Елену завели дело по уголовной статье – нанесение тяжкого вреда здоровью (106 статья УК РК). За жизнь мужчины врачи боролись сутки, однако тот не выжил, дело переквалифицировали на статью 99 УК РК – "Убийство". 102 статью – "Превышение пределов необходимой самообороны" следствие даже не рассматривало. По итогам расследования, прокурор запросил для Елены 11 лет лишения свободы.

«Немного вариантов: либо стать инвалидом, либо быть убитой, либо убить его самой»

Согласно данным Комитета по правовой статистике и специальным учётам Генпрокуратуры, с начала этого года только 8 дел зарегистрировали по 102 статье, эксперты говорят, что она непопулярна. И следователи охотнее работают с 99 или 106 статьями.

В Казахстане полиция ежегодно получает более 100 тысяч заявлений о домашнем насилии, до сентября 2022 года их было уже 90 тысяч.

Согласно исследованиям Назарбаев Интеллектуальной школы физико-математического направления в Актобе, в полицию обращается не более 7% жертв домашнего насилия (чаще всего это женщины). С января по июль этого года 70 случаев домашнего насилия закончились убийствами либо жертвы, либо насильника.

Но правозащитники говорят, что в случаях, когда женщины, защищаясь, калечат или убивают нападавшего, они получают статьи и сроки намного жестче, чем заслуживают, поскольку вся правоохранительная система работает против них.

«Недавно в Уральске вынесли приговор. Женщина много лет подвергалась преследованию и насилию от бывшего мужа. За преследование его никак не наказывали. Она постоянно вызывала полицию – без толку. В итоге он ее избил так, что она матку потеряла. Ему дали всего 3 года. Понимаете, то есть, полиция дождалась, когда он нанесёт ей непоправимые увечья, чтобы его арестовать! У неё было немного вариантов: либо стать инвалидом, либо быть убитой, либо убить его самой. Женщинам не оставляют никакой возможности для защиты», – рассказывает Дина Тансари, руководитель фонда «Не молчи».

Читайте также:

Ущерб для экономики Казахстана от домашнего насилия может исчисляться триллионами тенге

«У нас более 90%, может быть и больше в правоохранительных органах работают мужчины, и у них уже почему-то однозначный стереотип сложился, что это не такой страшный случай был, что она могла бы избежать убийства. Есть конкретные действия, которые входят в понятие самообороны. У неё не должно было не остаться возможности выбежать из дома, позвонить, еще что-то сделать, только чтобы не убить человека. Но никто не учитывает психологический фактор. Если мужчина нанесет тяжкий вред здоровью, его могут на время отпустить, считают, что он безопасен для общества. А женщина – она опасна. Её сразу задерживают. И никто не берет во внимание, что зачастую эти за этими женщинами ещё стоят дети, которым они нужны. Наше следствие карательно почему-то только в отношении женщин», – говорит правозащитница Салтанат Турсынбекова.

Салтанат Турсынбекова – автор законопроекта о противодействии бытовому насилию, того который так и не приняли, из-за шума в соцетях, который устроили некоторые общественники-мужчины. Некоторым не понравился тот факт, что даже соседи могут донести на конфликт в семье, а не только жертва. Если бы тот законопроект приняли, возможно Елену бы защитила полиция ещё до последней встречи с бывшим мужем. Общественники полагают, что законопроект специально саботировали, была создана для этого целая кампания. Ведь криминализация статей по бытовому насилию в любом случае означала бы ухудшение криминальной статистики в стране.

«Считаю, что за этими людьми стояли люди в правоохранительных системах. Они несли откровенную клевету в массы. Они полностью дискредитировали парламент полностью дискредитировали общественников. И им это всё сошло с рук», – считает Дина Тансари.

Сейчас же, говорят общественники и правозащитники, жертвы остаются один на один с агрессором. Законы, полиция защитить их не могут. Абьюзеру выдают различные предупреждения, предписания, за нарушение которых снова выписывают предупреждения, затем уже штраф и потом арест максимум на 15 суток. И так по кругу.

Согласно судебной статистике за 9 месяцев прошлого года по части 1 статьи 73 КоАП – "Противоправные действия в сфере семейно-бытовых отношений", по 4 531 делу назначено предупреждение, арест до 3 суток – 1 807 дел, арест до 5 суток – 684 дела.

По 9 400 делам (а это 56,8 %) стороны примерились, а 74 производства прекращены за истечением срока давности. А по части второй этой же статьи за повторное совершение правонарушений рассмотрено – 3 897 дел. Арест до 3 суток получили 1 142 человека, до 5 суток – 921, до 10 суток – 1636 человек.

«Когда я сама прихожу в генеральную прокуратуру на то или иное совещание, вот за эти 5 лет, сколько я борюсь за ужесточение наказания, за усиление профилактики реальных мер, ничего конкретно не делается, об этом только говорят. Когда мы говорим, что надо ужесточать наказание, нам приводят правоохранительные органы доводы, что это же незначительный процент случаев. Они за этим людей не видят, не видят мать, женщину, которая оставляет детей, которые страдают, потому что растут в этой деструктивной среде. И когда мы продолжаем настаивать, что всё-таки нужно ужесточать. Они говорят: вы все население хотите пересажать? Так может быть, мы определимся, всё-таки? У нас незначительный процент случаев или же вы просто за статистику боитесь?», – возмущается Салтанат Турсынбекова.

В итоге президент Токаев в январе прошлого года поручил доработать законопроект. Пока этот вопрос до сих пор не решен.

«Это должен был быть новый Закон "О противодействии семейно-бытовому насилию", начиная с наименования этого закона, заканчивая последней статьёй. Мы полностью всё пересмотрели. Я тогда собрала экспертов, представителей кризисных центров, мнения всех, кто работает в этой сфере. Я думаю, что нормы закона некоторых не устроили, потому что мы там прописывали конкретные компетенции каждому органу. А после этого шума они сделали внесение изменений и дополнений в некоторые законодательные акты по вопросам укрепления института семьи. Сейчас все ещё на обсуждении, но очень много вещей, которые мы тогда прорабатывали, они туда не вошли. Поскольку внесение изменений и дополнений не должно превышать 50% текста законопроекты», – говорит Салтанат Турсынбекова.

Пока нет результата, приходится прятаться по приютам

В приютах центра помощи жертвам бытового насилия «Комек» мест практически не бывает. В Астане их три. Когда заходишь в один из них, как правило, навстречу всегда выбегает орава детей. К сожалению, в приютах их много, большинство мамочек, попадающих сюда – многодетные. В том, где мы побывали, всего 20 мест: 16 детей и 4 мамы. Это те женщины, которые прячутся здесь от агрессии действующего либо бывшего супруга. В приюте женщины могут находиться только полгода, за это время они должны найти работу и накопить денег на съем жилья.

Мадина сбежала в Астану с поселка на юге Казахстана вместе с тремя дочерями, после того как бывший муж облил её бензином и попытался поджечь. Тогда коллеги по работе смогли спасти и вырвать женщину из рук обезумевшего мужчины. С мужем она в разводе уже 5 лет. За время своего замужества 11 раз у женщины были выкидыши, опять же по причине регулярных побоев. Замуж она вышла в 16 лет, сразу на нее надели платок и из дома она практически не выходила.

«Я не могла даже спираль пойти поставить. У меня денег не было, чтобы я что-то в магазине себе купила, я из дома, в принципе, не выходила. Всегда дома, дома, дома. Я даже в магазине, на базаре цены не знала.», – вспоминает Мадина.

В 2017 году она все же смогла выбраться из плена и переехать в местный кризисный центр. Получила образование, стала подрабатывать в салоне красоты.

«Я боялась вообще смотреть на кого-то, мнение свое высказать. После 3 месяцев работы с психологами и психиатрами в себя только начала приходить. Встала на ноги, устроилась на две работы», – рассказывает Мадина.

Находясь в кризисном центре, Мадина оформила развод, но местные психологи после курса реабилитации настояли на примирении сторон. Говорили, что женщине с тремя детьми тяжело, что ради них лучше сойтись обратно. Они и сошлись. Правда, ненадолго.

«Людей примирить легко. Психология человека – она на эмоциях, раз и примирил, но, когда они мирятся, они остаются с тем же ворохом проблем и спустя год-полтора снова приходят к нам, только за это время рождается ещё один ребёнок обычно. Нельзя примерять, если есть бытовое насилие», – считает общественник Анна Рыль, руководителем фонда «Коргау Астана».

«Это была моя ошибка. У меня вот челюсть сломанная, зуб, почка пробитая, нос сломанный, сотрясение. Полицию вызывала постоянно, его на 3 дня максимум сажали. У младшей дочери сотрясение, у старшей в последний раз тоже сотрясение зафиксировали. Однажды судмедэксперты поставили мне среднюю тяжесть нанесения телесных повреждение, говорили, что ему до 5 лет могут дать, но в полиции при мне это всё порвали и сказали: ничего не докажешь. У него есть связи», – говорит Мадина.

За то время, пока Мадина работала, ей дали кредит, на который она решила купить квартиру, но бывший муж, пользуясь необразованностью своей жертвы, оформил недвижимость на своего отца. Алименты на дочерей он не выплачивает, сейчас у женщины ничего нет, кроме кредита, который она пока не может оплачивать, из-за чего все её счета заблокированы. В следствие этого официальную работу ей найти сложно, платить в конвертах соглашается не каждый работодатель.

«Дело даже не в том, что мы не можем наказать агрессора. У нас ещё должны работать госорганы. У нас есть стандарт по оказанию помощи жертвам бытового насилия, например, какие услуги должны оказывать мы, как кризисный центр, но там ещё должны быть заложены функции и других организаций, например, управления здравоохранения, которое должно оказывать женщине помощь, именно как жертве бытового насилия. А оно не оказывает, потому что, допустим, у неё нет прописки. Она идёт в общей категории. Нам нужно по-другому работать, если это жертва бытового насилия, ей должны оказать комплексную помощь: управление образования с устройством детей в школы и детсады, управление здравоохранения, и все это независимо от места проживания, прописки», - считает Анна Рыль.

Общественники отмечают, что в кризисном центре последнее время много жертв, у которых абьюзеры забирают жилье, полученное по льготной программе для многодетной семьи.

«У нас вынуждена находиться в кризисном центре женщина, потому что дома жить стало невозможно. Мужчина употребляет алкоголь, выносит всё из дома. Когда дети уходят в школу, а она на работу, он то вещи их изрежет вплоть до нижнего белья, то продукты в подъезд выбросит. Она как многодетная мама получила жильё, когда они были в браке, после этого он начал с детьми их выживать. А после развода выселить из квартиры его не получается, так как ему принадлежит половина, полиция приедет, на 3 часа закроет, потом он снова возвращается и выламывает замки», – рассказывает Анна Рыль.

Общественница считает, что необходимо в законе отразить право на квадратные метры детей из многодетных и неполных семей и обязательно указывать доли в жилье, полученном по государственной программе. Это норма тоже может помочь в противодействии бытовому насилию.

Огромный штраф и общение через судью

Это кажется нам чем-то нереальным. Но в именно так защищают жертв бытового насилия в США. Алия приехала в Лос-Анджелес 5 лет назад, почти сразу вышла замуж за своего же соотечественника из Шымкента. Семейная жизнь не ладилась, ругались постоянно, но до рукоприкладства дошло всего один раз. Этого вполне хватило.

«Я смогла убежать в коридор и позвонить подруге. Она вызвала полицию. Полицейские очень быстро приехали. Его забрали, мне оказали медицинскую помощь и провели экспертизу. Он проломил мне голову ноутбуком и очень много ссадин и синяков было», - вспоминает женщина.

Супруга арестовали на неделю, оштрафовали на 50 000 долларов. А затем на год выдали предписание: запрет на приближение и звонки по телефону. Алие, как жертве бытового насилия, предоставили консультации психолога, бесплатное жилье на год, устроили дочку в детский сад и выплачивают пособие. В течение этого года Алия должна решить для себя, хочет ли она оставаться с этим человеком, а супруг должен подумать над своим поведением.

Общаться наедине супруги не могут. Но видеться с дочерью отцу не запрещено, правда, договаривать о встречах они обязаны в чате, где помимо них присутствует адвокат и судья. Когда отец желает видеть свою дочь, Алия привозит её в полицейский участок, оттуда отец забирает ребенка. Супруги не пересекаются.

Последнее слово

Вчера Елена Выродова сказала свое последнее слово суду. Она плакала и просила прощение. По этому делу потерпевшим был признан брат погибшего, в суде он простил свою сноху.

«Я не хотела этого, я очень сожалею. Но так получилось, я защищалась за свою жизнь. Это все произошло в самый последний момент, после того как я вырвалась, когда он меня душил. Я очень сожалею об этом, буду просить прощение до конца дней своих. Уважаемый суд, прошу дать мне возможность быть рядом со своими детьми и внуками», – сказала в своём последнем слове накануне Елена Выродова.

Сегодня суд вынес приговор, назначил Елене наказание - 8 лет лишения свободы по статье 106 часть 3. Родственники женщины намерены обжаловать приговор.