Судебный репортаж

В суде над Куандыком Бишимбаевым дал показания второй подсудимый – Бахытжан Байжанов. Полный текст его выступления

11.04.2024

Подсудимый утверждает, что не помогал Бишимбаеву скрывать следы преступления, а лишь выполнял его поручения.

Что произошло

Второй подсудимый по делу Куандыка Бишимбаева – Бахытжан Байжанов рассказал свою версию событий 9 ноября 2023 года, когда в ресторане Bau в Астане скончалась Салтанат Нукеновой. Редакция BES.media приводит полную речь подсудимого.

Извинения родным Салтанат Нукеновой

"Уважаемые присяжные заседатели, уважаемый суд и все присутствующие здесь сегодня. Я искренне сочувствую каждому, кого коснулась эта ужасная трагедия. Выражаю соболезнования родным Салтанат. Может быть, мои слова покажутся неуместными, но я искренне переживаю боль и скорбь, потому что я знал Салтанат, знал с очень хорошей стороны. Я прошу прощения у всех, в первую очередь у родных и друзей Салтанат, у моих родителей, своей супруги, детей. Я полностью осознаю ответственность, лежащую на моих плечах. Мне очень жаль, что не смог в полной мере понять и оценить ситуацию в тот роковой день. Мои действия и бездействия теперь видны в новом свете. Я перед вами, чтобы объяснить, рассказать, как всё было на самом деле".

Не мог представить, что Салтанат в опасности

"В тот день я видел Салтанат несколько раз. Утром я видел только краем глаза. Да, я видел, что левый глаз Салтанат был опухшим. В кабинке был беспорядок. Видел повреждённую дверь туалета внутри кабинки. Всё это я видел. Утром, когда я пришёл в гастроцентр, я уже знал, что Бишимбаев всю ночь буянил, скандалил, выпивал алкоголь и в очередной раз избил Салтанат. Об этом мне рассказали до приезда в гастроцентр.

Но тогда я не понял, не смог осознать, насколько всё серьёзно, критично. Не мог себе представить, что Салтанат в такой опасности. Никак не думал, что речь идёт о жизни и смерти. Это не оправдание. Я просто не увидел, не смог понять, что на самом деле происходит. Это моя вина. И сейчас об этом сильно жалею. Думаю о том, что мог бы сделать иначе, чтобы помочь, если бы был понятливее.

Из-за этого я виноват перед родными Салтанат. Теперь мне остаётся только жить с этим чувством вины, думая о том, что могло быть иначе. Мне очень жаль. Хочется верить, что родные Салтанат смогут найти в себе силы простить меня за то, что я не смог вовремя помочь.

Салтанат часто приходила в ресторан. Она всегда была очень добра к нам. Кто работал в ресторане, грубости или высокомерие от неё никогда не видел. Думаю, каждый в нашем коллективе может это подтвердить. Мне искренне очень жаль, что её уже нет. Уважаемые присяжные заседатели, уважаемый суд, сейчас я попытаюсь объяснить, как я оказался здесь на скамье подсудимых. Сейчас расскажу, что произошло в тот день, который всё изменил".

О себе

"Мне 33 года. Я родом из обычной семьи из села Тимур Туркестанской области. У меня есть сестра, младший брат и родители, которые всё ещё живут в посёлке. Маме 65 лет, папе – 67. У меня семья, жена и трое детишек. Старшему сыну 5 лет, среднему – 3, а младшему – всего 6 месяцев. Из-за меня они тоже страдают. У них тоже прошу прощения. Особенно у родителей. Им тоже приходится очень нелегко сейчас. Мои дети ещё не понимают, что происходит. Не знают, что такое тюрьма и почему меня нет рядом.

Порой кажется, что все эти испытания – это какой-то кошмар, через который мне предстоит пройти. Я не из тех, кто проводит время в барах или кафе. Моя жизнь всегда крутилась вокруг работы и дома.

Я работал директором гастроцентра с 2022 года. Но по сути я занимался всеми делами Бишимбаева, то есть всеми его личными делами. Это может быть всё что угодно: ремонт квартиры, найти каких-то специалистов, отвезти, забрать детей, встретить кого-то на машине и так далее. Бишимбаев – мой дальний родственник по линии отца. У нас общие предки. Он старше меня на 10 лет. Он как младшего брата мог меня задействовать во всех своих семейных личных делах. Характер у него сложный, вспыльчивый, мог взорваться по любому поводу. Он мог позвонить в любое время – ночью, в выходные – не имеет значения. Я всегда должен был быть на связи, сразу отвечать на звонки.

8 ноября всё шло как обычно, я даже вообразить не мог, что может произойти что-то страшное, что Салтанат умрёт, что я окажусь в тюрьме. 8-го вечером пришёл домой с работы около девяти. Вечер прошёл как обычно: ужинали всей семьёй, смотрели телевизор, играли с детьми. Ничего не указывало на то, что уже через пару дней окажусь в тюрьме".

Сообщение от охранника утром 9 ноября

"Уважаемые присяжные заседатели, уважаемый суд, хочу рассказать вам всё, что знаю и помню о том дне. Хочу помочь выяснить правду и истину.

9 ноября утром где-то в 7, ещё когда я спал дома, мне позвонил наш охранник Данияр Касымбаев. Он сказал, что Бишимбаев и Салтанат, будучи пьяными, пытались уехать на машине. Машина наехала на бордюр. Я сразу сказал ему забрать ключи от машины, потому что подумал, что в таком состоянии за руль садиться нельзя и опасно. Потом примерно после восьми мне написала Карлыгаш – управляющая ресторана. Она рассказала, что Бишимбаев всю ночь буянил, мешал работать ребятам, которые делали ремонт в ресторане".

Привык к скандалам между Бишимбаевым и Нукеновой

"Ещё рано утром, находясь у себя дома, я от Данияра и от Карлыгаш узнал, что Куандык и Салтанат провели всю ночь в ресторане и там произошёл очередной конфликт. Честно говоря, эти новости меня не сильно удивили, я уже привык к их скандалам.

Ссоры и скандалы, иногда переходящие в драки, повреждения мебели и другие беспорядки, – всё это стало обычным делом, с тех пор как они начали жить вместе. Потому что часто видели их ссоры. Салтанат я видел с синяками не раз.

И не раз мне приходилось отправлять к ним в дом мастера по ремонту мебели, чтобы починить сломанные шкафы, двери. Ремонтники потом присылали мне фото для отчёта, где я видел все разрушения своими глазами. Это не просто слова. У меня в телефоне сохранилась вся переписка с мастерами по ремонту. Сохранились фотки сломанной мебели. Я предлагал следователям проверить мой телефон. Даже пароль им дал".

Что было утром 9 ноября в ресторане

"Утро 9 ноября. Я ещё нахожусь дома. Готовлюсь идти на работу. Я уже знаю, что произошёл конфликт.

Примернов в 9.30 звонит Бишимбаев и говорит мне приехать в ресторан. Не говорит, почему. До ресторана ехать 10-15 минут. Я всё равно собирался на работу в гастроцентр. Может быть, чуть позже бы пришёл, на полчаса где-то. Моё рабочее место находится на третьем этаже ресторана. Обычно я туда приезжаю где-то между 10 и 11 утра и работаю до 10 вечера.

После этого я приехал на работу где-то около 10 часов на своей автомашине. Когда я поднялся на второй этаж, в одной из кабинок был включён свет. Я постучал в дверь, дверь открыл Бишимбаев. Я собирался войти, но Бишимбаев сказал мне не заходить. От него пахло алкоголем, но он был в адекватном состоянии. В тот момент он был в чёрном костюме, под которым не было рубашки, ничего не было.

Как я уже говорил, я пытался войти в кабинку, в это время я краем глаза заметил Салтанат, сидящую на диване в углу. На ней был чёрный плащ, который был полуоткрыт, и насколько я мог заметить, под ним не было одежды. Меня смутил вид Салтанат, точнее полуоткрытый плащ без одежды под ним. Я сразу отвёл взгляд. Разумеется, я не стал и не мог детально её разглядывать. В тот же момент я успел заметить, что голова Салтанат была опущена вниз. Из-за этого я сразу не увидел опухоль и покраснение в левом глазу. Её лицо было скрыто.

Я стоял у двери. До места, где сидела Салтанат, было примерно 5-6 метров. Также я заметил беспорядок в кабинке. Всё это длилось доли секунды. Это был момент, когда я впервые увидел Салтанат краем глаза и кабинку. В этот момент Бишимбаев попросил меня принести одеяло. Из гардеробной я взял два одеяла и, не заходя внутрь кабинки, передал их Бишимбаеву. Я стоял у двери кабинки примерно в метре от неё".

Передача пледов

"Здесь хочу отметить, может это и не слишком важно для дела, но в материалах дела имеется протокол осмотра видеозаписи. В этом протоколе в форме таблицы отображена хронология событий с указанием времени. Согласно этой таблице получается, будто я вошёл в кабинку с одеялами и был там четыре минуты. Тут небольшая ошибка. Я действительно передал одеяло, но сразу в кабинку не заходил. Ожидал рядом с дверью около двух минут на расстоянии примерно в метр. Я понял, в чём дело.

Когда меня ознакомили и показали видеозапись возле кабинки, видеокамера не фиксирует саму дверь, кабинку и прилегающую территорию. Эта зона в объектив не попадает, то есть слепая зона. Видимо, составляя таблицу, кто-то ошибочно предположил, что я сразу вошёл внутрь и оставался там, исходя из моего направления в сторону кабинки. Уважаемый суд, уважаемые председатели, вы все видели видеозапись, где утром я направлялся в сторону кабинки, но на видео не видно самой двери кабинки. Не видно, как я открываю её и выхожу. Поэтому выводы о том, что я зашёл в кабинку и находился там четыре минуты, ошибочные. После того как я передал одеяло, я оставался ждать возле двери".

Частое дыхание Салтанат

"Бишимбаев позвал меня внутрь и сказал: мы уходим домой, помоги мне. Только тогда я зашёл в кабинку. Слышалось, что дыхание Салтанат было чуть чаще и громче. Я решил, что она просто спит. Честно говоря, в тот момент я не придал этому большого значения. Меня это не настораживало, ведь я знал, что они всю ночь не спали и употребляли алкоголь. Я думал, она сильно уставшая.

Теперь я понимаю, что моя невнимательность привела к тому, что я списал её частое дыхание на усталость. Оглядываясь назад, я глубоко сожалею о своей невнимательности, которая заставила меня списать её дыхание на усталость. Я ошибочно думал, что Салтанат просто крепко спит. Это моя легкомысленность и неосознанность момента не позволила мне увидеть, настолько критичным было состояние Салтанат. Я ещё раз искренне прошу прощения у родных Салтанат за то, что не смог должным образом оценить ситуацию и не смог вовремя увидеть и распознать критическое состояние Салтанат. Ещё тогда я должен был поднять тревогу, вызвать скорую помощь".

Попытка Бишимбаева уехать

"После того как я вошёл в кабинку, мы с Бишибаевым подняли Салтанат, придерживая её за подмышки: я с левой стороны, а Бишимбаев – с правой. В этот момент Салтанат попыталась встать на ноги и сжала мою руку. Голову она чуть приподняла, можно сказать, держала прямо. Она сильно сжала мою руку. Теперь уже думаю, может быть, она тогда хотела попросить помощи, какой-то сигнал. Не знаю, об этом тоже думаю. В любом случае, очень жалею, что в тот момент, в тот день не смог понять и распознать критическое состояние Салтанат, недооценил серьёзность ситуации.

Когда мы поднимали Салтанат, Бишимбаев сказал, что нужно спуститься в паркинг. Я ответил, что моя машина стоит снаружи. Тогда он сказал загнать машину в паркинг. Когда мы обратно положили Салтанат на диван, я невольно заметил, что её левый глаз был опухшим и покрасневшим. Больше я ничего особенного не увидел. Разумеется, я не мог подробно осматривать её. Моё воспитание этого не допускает. Тем более что рядом находится её муж, Бишимбаев. Это как-то неэтично.

Я не стал спрашивать у Бишимбаев о причинах опухших глаз и покраснения у Салтанат. Для меня всё было и так ясно. Я уже знал из сообщений Данияра и Карлыгаш, а также из увиденного беспорядка в кабинке, что между ними произошёл очередной скандал. Бишимбаев бил Салтанат. Я уже давно знал о том, что они постоянно ссорятся и что Бишимбаев поднимает руку на Салтанат. Привык к этому настолько, что даже не вызвало у меня удивления.

Я не мог повлиять на эту ситуацию. Хотя мне по-человечески было жаль Салтанат. Мой казахский менталитет, казахское воспитание и мой скромный характер не позволяли мне указывать и давать советы Бишимбаеву, который намного старше меня, или вмешиваться в их семейную жизнь и отношения. Я вырос с убеждением, что семейные вопросы должны решаться внутри семьи.

После того как мы уложили Салтанат на диван, я спустился вниз и загнал свою машину в паркинг. Прежде чем я вернулся обратно в кабинку, постучал в дверь. Бишимбаев сказал: можно войти. Я открыл дверь, но до конца не заходил во внутрь кабинки. Но я увидел, что Бишимбаев подвинул второй диван поближе к тому, на котором лежала Салтанат, и сам расположился на втором диване. Бишимбаев сказал, чтобы никто не входил, не беспокоил, они будут спать. Потом я вышел из кабинки. Сказал Карлыгаш (она управляющая рестораном), что Бишимбаев и Салтанат спят. Карлыгаш сказала, что принесёт одежду для Салтанат".

Сотрудники СОП в ресторане

"После этого я пошёл завтракать. Одновременно начал заниматься своими текущими ежедневными делами. Делал рабочие звонки. Чуть позже я снова спустился с третьего этажа на второй в ресторан, потому что начал собираться персонал. Затем я обратно ушёл на своё рабочее место и занимался своей повседневной работой.

Где-то около 11 утра в ресторан Bau зашёл сотрудник из Службы охраны президента. Я встретил его в общем зале, где находится VIP-кабинка с Бишимбаевым и Салтанат. Рядом с ним была Гульзада – администратор гастроцентра. Сотрудник осмотрел зал, а потом вышел на балкон, с которого открывается вид на здание бизнес-центра Talan Tower напротив. Он посмотрел на это здание.

Уважаемые присяжные заседатели, уважаемый суд, он стоял совсем рядом с витражным окном VIP-кабинки, где шторы были полностью открыты. Из-за этого он мог просто заглянуть внутрь кабинки и увидеть Бишимбаева с Салтанат. Но я не знаю, видел он их или нет, он ничего не сказал.

Честно говоря, я тогда даже не задумывался об этом: видел он их или нет. Потом он ушёл. Теперь, находясь за решёткой, я размышляю: если кто-то действительно помогал Бишимбаеву скрыть следы преступления, наверняка сообщил бы ему о приходе сотрудника службы охраны. Может быть, тогда Бишимбаев хотя бы закрыл шторы, чтобы с террасы не было видно кабинки, где лежала Салтанат. Но я не писал и не звонил Бишимбаеву, не сообщил ему, что по ресторану ходит человек из охраны президента".

Был обычный рабочий день

"Уважаемый суд, уважаемые присяжные, в целом 9 ноября для меня был обычным рабочим днём. С бухгалтером ресторана Bau обсуждал налоги, зарплаты персонала и платежи поставщикам, другие вопросы. В течение дня неоднократно связывался со своим помощником Абилем, обсуждал ход ремонтных работ в квартире Бишимбаева. Также вопросы по ремонту квартиры обсуждал с бригадиром Рауфом. Для ремонта этой квартиры должны были приехать рабочие из Узбекистана. По этому вопросу также звонил в Узбекистан. Разговаривал с поставщиками ресторана Bau. Обсуждал вопросы поставки товаров и условия оплаты. Разговаривал с поварами ресторана по поводу меню. В тот же день был разговор с менеджером Банка ЦентрКредит по кредитным вопросам. Занимался и другими текущими делами. Совершил в тот день около 100 звонков, наверное".

Закрытие ресторана

"Где-то в час Бишимбаев через WhatsApp позвонил мне и попросил принести воду, аспирин, кетонал и сигареты. Рядом с рестораном находится бизнес-комплекс "Москва", куда я и направился, чтобы купить необходимые лекарства в аптеке, сигареты доставила официантка. Лекарства вместе с сигаретами я передал Бишимбаеву, но при этом в кабинку не входил и Салтанат не видел.

В этот момент Бишимбаев сильно наорал на меня: почему ресторан работает? Это было неожиданно для меня, потому что он до этого не говорил закрывать ресторан. И я был удивлён его внезапной агрессией. Я ему спокойно ответил, что ресторан работает в обычном режиме по графику и регламенту. Бишимбаев потребовал закрыть ресторан и распустить персонал. Я передал это поручение Карлыгаш – она управляющая рестораном.

При этом Бишимбаев не говорил, почему ресторан должен быть закрыт, и я не спрашивал. Его требование немного удивило меня, но я предположил, что Бишимбаев не хотел, чтобы их видели, был беспорядок в кабинке, вид уставший. Думал также, что хотел избежать личного внимания к Салтанат со стороны посетителей и персонала из-за её видимых опухших глаз.

Я хочу подчеркнуть, что я никогда не вступал в споры с Бишимбаевым, не задавал личных вопросов и не обсуждал его поручения. Я просто не мог себе этого позволить, даже если не соглашался с ним. Через 5-10 минут все работники ушли".

Удаление видеозаписей

"После я поднялся на третий этаж к себе на рабочее место. Через некоторое время я решил спуститься на первый этаж, чтобы пообедать. Это было около 13.30. Когда я находился внизу и делал заказ на обед, от Бишимбаева пришло короткое сообщение через WhatsApp с просьбой удалить все видеозаписи с камер видеонаблюдения гастроцентра.

Уважаемые присяжные, уважаемый суд, именно это удаление видео стало основной причиной, по которой меня обвинили в укрывательстве преступления. Следствие считает, что я удалил следы преступления, то есть видеозапись, где зафиксировано избиение Салтанат. Поэтому, уважаемые присяжные, уважаемый суд, я убедительно прошу вас обратить особое внимание на детали обстоятельств, связанных с удалением видеозаписи. Этот момент критически важен для понимания всей картины и особенно моей.

В обвинительном акте написано следующее: "Байжанов, достоверно зная, что Бишимбаевым совершено особо тяжкое преступление в отношении своей жены Нукеновой, не предпринимал никаких мер по оказанию первой медицинской помощи и разоблачению преступления, совершённого Бишимбаевым. У него возник преступный умысел, направленный на сокрытие особо тяжкого преступления. С этой целью, понимая, что его действия могут привести к негативным последствиям и разоблачить преступника, Байжанов ради сокрытия следов преступления и других доказательств, поручил начальнику отдела аренды стереть имеющиеся все видеозаписи в гастроцентре, в том числе в ресторане Bau". Это цитата из обвинительного акта.

Уважаемый суд, уважаемые присяжные заседатели, это не соответствует действительности. Из обвинительного акта, я так понимаю, получается, что в момент удаления видеозаписи Салтанат уже не было в живых. При этом утверждается, будто я знал о смерти Салтанат уже к 13.30 и я якобы пытался замести следы этих ужасных событий, поручая удалить видео. Но это неправда. Вообще не могу понять, откуда взялось мнение, что в момент удаления видеозаписи я был в курсе, что Салтанат нет в живых".

Салтанат ещё была жива

"До того как видеозаписи были удалены, а именно до 13.30, я видел Салтанат всего лишь два раза. Первый раз это был всего лишь мимолётный момент, когда Бишимбаев, не дав мне зайти, попросил принести одеяло. Тогда я заметил Салтанат. Она сидела с опущенной головой. Я уже говорил об этом.

Через пару минут – во второй раз, когда Бишимбаев сказал, что они поедут домой, мы вместе помогали Салтанат подняться. Я поддерживал её с одной стороны, а Бишимбаев – с другой. В этот момент она вцепилась мне в руку, пытаясь встать. Об этом я тоже говорил. Вот и всё. Это были единственные моменты, когда я видел Салтанат до момента удаления видеозаписи до 13.30. Хочу ещё раз подчеркнуть: последний раз, когда я видел Салтанат до удаления видеозаписи, она смогла встать на ноги, поднять голову и сильно сжала мою руку, то есть это означает, что в тот момент она была жива.

После этого момента и до удаления видеозаписи я не видел Салтанат. Я не мог знать о смерти Салтанат, когда удаляли видео. В последний раз до удаления я видел её живой. Вообще я не знаю, когда она умерла, когда наступила смерть. Хотя в судебном медицинском заключении написано, что Салтанат умерла спустя 6-8 часов после нанесения травмы. Если ей нанесли травму примерно между 7 и 9 часами утра, то получается, что Салтанат умерла где-то после обеда – около 15-17 часов. Тогда вообще получается, что в 13.30, то есть в момент удаления видеозаписи, Салтанат ещё была жива. Если даже допустить, что в момент удаления видео в 13.30 Салтанат уже умерла, хотя это не так получается, то я об этом не знал и не мог знать, потому что, когда я видел её в последний раз, она была жива.

Уважаемые присяжные, уважаемый суд, прошу обратить внимание на эти логические и очевидные несоответствия. Уважаемые присяжные, уважаемый суд, даже в обвинительном акте ясно указано, что Салтанат хоть без особой активности, но вставала, опираясь на меня и на Бишимбаева. Здесь обвинение само признаёт: в тот момент Салтанат была ещё жива. При этом в обвинительном акте нигде не говорится, что я видел Салтанат живой после этих событий и до момента удаления видеозаписи.

Но в любом случае, что бы ни было написано в обвинительном акте, я признаю, что Бишимбаев действительно просил меня удалить видеозапись, что я перепоручил это и что видеозапись была удалена. Но правда в том, что я не знал и не мог знать, что Салтанат мертва. Я также не знал и не мог знать содержание видеозаписи.

Уважаемые присяжные заседатели, уважаемый суд, уважаемые стороны, прошу обратить внимание на следующий важный момент. Бишимбаев просил меня удалить видео, отправил короткое сообщение через WhatsApp. Текст этого сообщения примерно такой: "удали ночные камеры всего гастроцентра", и всё. Больше ничего не написано. Это не просто мои слова. Эта переписка есть в материалах дела. Её неоднократно зачитывали. В любое время можно поднять это сообщение и ещё раз просмотреть. Это сообщение также до сих пор хранится в моём телефоне. В нём было всего лишь написано удалить видеозапись. Не было никаких уточнений или объяснений, зачем удалять, что на видео. Из-за этого я не имел представления о содержании видео в тот день.

Бишимбаев не давал мне никаких подробностей, только написал удалить видеозапись. Как я мог знать, что на ней написано, записано? Как только я получил сообщение от Бишимбаева удалить видеозапись, я сразу в ту же минуту перепоручил Гульзаде. К тому времени я уже знал, что Бишимбаев и Салтанат провели всю ночь в ресторане. И что он вёл себя агрессивно, буянил. По виду Салтанат я понимал, что он её избивал. Также я видел его без рубашки, а у Салтанат был только плащ. Значит, на видео могло быть всё что угодно".

Не знал, что в удалённых файлах

"Мне вменяют сокрытие следов преступления, но я даже не знал содержание видеозаписи. Тогда ещё не мог знать, в этих видеофайлах есть следы преступления или нет. Например, на видео могло попасть, как Бишимбаев ходит по ресторану без рубашки, шатается в пьяном виде. Утром я видел его без рубашки. И это само по себе могло стать достаточной причиной, чтобы попросить удалить запись.

Если так посмотреть, я даже физически не мог посмотреть видеозапись до удаления. Пошёл в ресторан около 10 утра, а видео удалили примерно в 13.30. Значит, с момента моего прихода и до удаления видео прошло 3,5 часа. После окончания расследования я узнал, что продолжительность видеозаписи составляет не менее 12 часов. Это охватывает ночь с 8 на 9 ноября и продолжается до обеда 9 ноября. Если бы я даже решил посмотреть видео сразу после прихода в ресторан в 10 утра, я бы не успел его целиком посмотреть, чтобы узнать, что на нём записано.

Но в любом случае, с 10.00 до 13.30, до момента удаления видео и отключения камеры, каждое моё действие, каждый мой шаг в ресторане были зафиксированы на камеру. И на записи нет ни одного момента, когда я до 13.30 спускался в серверную, где хранится видеофайл. Именно оттуда можно было посмотреть, что именно записано на видео.

Уважаемый суд, уважаемые присяжные, прошу вашего внимания. Как я мог сознательно удалять следы преступления, если я не знал содержание видеозаписи и не имел возможности её просмотреть? Мне просто пришло короткое сообщение от Бишимбаева с просьбой удалить видео, без каких-либо деталей и подробностей. Если бы я тогда понимал, что Бишимбаев просит меня удалить следы убийства Салтанат, я бы никогда не согласился.

Я не мог бы пойти на такое. Я обычный семейный человек. Думаю, здесь все согласятся. Если кто-то получил бы сообщение в WhatsApp с поручением удалить видеозапись, если этот кто-то понимал, что речь идёт об удалении следов преступления, то он бы сразу удалил со своего телефона преступное сообщение. Не оставил бы такую важную улику. Думаю, это очевидно. Однако сообщение Бишимбаева до сих пор хранится в моём телефоне. Я даже не думал его удалять. Как я уже говорил, поручение Бишимбаева я сразу же в ту же минуту перепоручил администратору Гульзаде".

Почему перепоручил удаление видео

"Как указано в обвинительном акте – всё было так. Сначала я позвонил администратору Гульзаде и попросил её удалить видео. Она ответила, что не знает, как это сделать. Сказала, что Молдакаш Калмурат может помочь. Тогда я предложил ей взять Калмурата с собой и вместе удалить видео. Они пошли в серверную в паркинге ресторана. Потом я тоже решил спуститься к ним.

Спустился примерно через 5 минут. Когда я находился в серверной, мне по WhatsApp написал Бишимбаев, что не может найти телефон Салтанат. Просил меня прийти в кабинку. Я вышел из серверной, так и не убедившись, что видео удалено. Пробыл там всего минуту. В итоге я так и не узнал, было ли удалено видео. Об этом я даже не спрашивал у Гульзады или у Калмурата.

Уважаемые присяжные заседатели, уважаемый суд, если бы я знал о смерти Салтанат и что на видео есть следы преступления, конечно, я бы никогда не согласился удалить видео. Но предположу, что кто-то другой, который мог пойти на такое, удалил бы видео сам, не привлекая Гульзаду и Калмурата, то есть без личных свидетелей. Если бы я знал, что на видео снято, как Бишимбаев избивает Салтанат, если бы я был хладнокровным преступником, я разве перепоручил бы удаление записи другим лицам? Разве это логично? Ведь Гульзада и Калмурат могли бы увидеть, скачать видеозапись и стать свидетелями преступления. Поэтому перепоручить удалить следы преступления кому-то другому кажется мне нелогичным.

Когда я перепоручил Гульзаде поручение Бишимбаева удалить видеозапись, я ни Гульзаде, ни Калмурату не говорил, не запрещал, чтобы они не открывали и не смотрели видеозапись. Думаю, это тоже подтверждает моё неведение о содержании записи. Я не знаю, почему Бишимбаев поручил удалить видеозапись. Не знаю, что было тогда в голове у Бишимбаева. Могу сказать только о своих мыслях. В тот момент, когда получил поручение удалить видеозапись, я подумал, что он просто не хочет, чтобы кто-то видел, как он вёл себя всю ночь: буянил, был пьян, устраивал скандал. Я думал, что он не хотел, чтобы сотрудники ресторана видели видеозапись. Или боялся, что видео попадёт в социальные сети или на YouTube. Ведь он публичный человек, бизнесмен, его все знают, был министром".

Просил удалить камеры и раньше

"К тому же за 2-3 месяца до ноября Бишимбаев уже просил меня удалить видео с камер наблюдения в жилом комплексе, где он жил вместе с Салтанат. У них был скандал, и думаю, тогда он также не хотел, чтобы это увидели соседи или это попало в социальные сети. Я тогда пошёл в офис управляющей компании, к председателю КСК Гульнур. Она при мне удалила видео. В тот момент в офисе была сотрудник КСК Гульнур и ещё сидел IT-специалист. Сейчас председатель КСК Гульнур отрицает удаление видео по моей просьбе. Видимо, она не должна была удалять видео, и этот факт может ей навредить по работе. Я её тоже понимаю. Но если это сильно важно, при желании можно восстановить то видео или хотя бы увидеть следы удаления видео. Также можно спросить у айтишника. Он всё слышал и видел. Если это важно, конечно".

История с телефоном погибшей

"Далее, телефон Салтанат. Как я уже говорил, когда я был в серверной, мне написал Бишимбаев. Он сказал, что не может найти телефон Салтанат и попросил прийти в кабинку. Я поднялся на второй этаж и постучал в дверь кабинки. Бишимбаев открыл дверь, и я сделал шаг внутрь. Он стоял прямо передо мной, лицом ко мне, закрывая собой вид на диван. Из-за этого я не мог видеть Салтанат и не знал, лежала она или сидела. Бишимбаев сказал, что не может найти телефон Салтанат. Попросил меня проверить общий зал ресторана, там телефон не нашёлся. Затем он попросил осмотреть его машину, сказал, что ключи внутри.

Я спустился на парковку, там стояла машина Бишимбаева Toyota Land Cruiser, дверь была открыта, на панели лежал телефон Салтанат. В этот момент позвонил Бишимбаев и спросил, нашёл ли я телефон. Я ответил, что да, и он попросил принести его. Поднявшись на второй этаж, я встретил Бишимбаева у двери кабинки и отдал ему телефон. Я сказал Бишимбаеву, что припаркую его машину в паркинге и обратно спустился на парковку. Спустя 15 минут я припарковал его машину, потом по просьбе Бишимбаева из машины взял его рубашку и вещи Салтанат, отнёс их наверх, передал Бишимбаеву.

В тот момент Бишимбаев попросил меня отнести телефон в "Фитнес-палас", подождать там 5 минут, включить авиарежим и вернуться обратно. Когда я спросил, зачем, он ответил, что брат Салтанат Айтым отслеживает её телефон по геолокации. Эта просьба показалась мне странной. Но я особо не удивился. Когда я ехал в сторону "Фитнес-паласа", мне написал Бишимбаев и просил, что после фитнес-паласа нужно отвезти телефон домой. Потом он снова написал и просил забрать пальто из концертного зала "Казахстан".

После "Фитнес-паласа" я направился к дому Бишимбаева. По дороге он снова написал и попросил вернуться быстрее. Я позвонил своему помощнику Абилю, который ремонтировал квартиру Бишимбаева, и попросил его встретить меня. Потом Бишимбаев ещё раз написал мне и велел купить крем "Бепантен". Абиль встретил меня возле Кeruen City. Я передал ему телефон. Сам зашёл в торговый дом, купил лекарства и отправился обратно в гастроцентр. В концертный зал "Казахстан" не заехал, потому что Бишимбаев сказал, что можно будет съездить потом.

Здесь хочу уточнить: просьба Бишимбаева отвезти телефон в "Фитнес-палас", а потом домой меня особо не удивила. На мой вопрос он ответил, что Айтым отслеживает телефон Салтанат по геолокации. В тот момент я уже знал, что Бишимбаев избил Салтанат, от чего у неё был опухший и покрасневший глаз".

Знал о драке брата Салтанат из-за избиения Нукеновой

"Я знал о конфликте между Бишимбаевым и Айтымом, который перерос в драку из-за избиения Салтанат. Тогда Айтым защищал сестру. Примерно 4-5 месяцев назад до ноября, около двух ночи Бишимбаев звонил мне с просьбой срочно приехать к нему домой. Сказал, что подъехали полиция, МЧС и скорая помощь.

Когда я приехал, дома был беспорядок. Мебель разбита, были следы крови на полу. Увидел порезы на руке Бишимбаева. Он ушёл к родителям, попросив меня остаться с детьми. В квартире были Назым (вторая супруга Бишимбаева. – Авт.) и дети Бишимбаева: Карим 11 лет и Ирания 9 лет, которые были напуганы. Они рассказали, что между их отцом и братом Салтанат Айтымом произошёл конфликт. Дети были напуганы. Тогда я остался ночевать с детьми. Я знаю их с самого детства, и они были ко мне привязаны.

Я рассказываю всё это, потому что знал о конфликте между Бишимбаевым и Айтымом. Также знал, что Айтым защищал Салтанат. Когда Бишимбаев объяснил мне просьбу, тогда я подумал, что Бишимбаев просто не хочет, чтобы Айтым пришёл в ресторан, увидел Салтанат с синяками и чтобы это не спровоцировало новый конфликт. Вот так я тогда воспринял его просьбу".

"Салтанат не просыпается"

"Я вернулся в ресторан около 15.20 и поднялся на второй этаж. В это время Бишимбаев был в общем зале. Я передал крем Бишимбаеву, он взял этот крем и зашёл в кабинку. Через 3-4 минуты вышел.

Я спросил его, проснулась ли Салтанат. Он ответил: нет, что-то не просыпается. Тогда я предложил вызвать скорую помощь. Он сказал, что не нужно, и попросил принести нашатырный спирт. Если честно, это был первый раз, первый момент, когда я начал немного беспокоиться. До этого момента я не придавал этому большого значения. Думал, что она просто не спала всю ночь и они пили.

Я попросил Калмурата принести нашатырь. Калмурат принёс его через 7-8 минут, и я передал его Бишимбаеву. В другой кабинке, номер 4, Бишимбаев встречался с незнакомой мне девушкой примерно 30-35 лет".

Сам обратился к врачу

"В тот момент, когда я впервые за день немного забеспокоился за здоровье Салтанат, я решил обратиться за советом к знакомому врачу Ерсултану из клиники "Центр матери и ребёнка", чтобы спросить, почему Салтанат спит так долго. Здесь хочу сразу сказать, Бишимбаев не знал, что я собираюсь позвонить знакомому врачу. Бишимбаев не спрашивал меня, есть ли у меня знакомые доктора, и не спрашивал, могу ли я с ними связываться, как утверждает он в своих показаниях. Этого не было. Решил позвонить врачу сам – получается, по своей инициативе. Потому что просьба принести нашатырь показалась мне странной.

Позвонил со своего телефона, я описал ситуацию: брат с женой вчера ночью пили, с тех пор, как я пришёл утром в ресторан, она всё ещё спит. Спросил, нормально ли это. Спросил, может ли он приехать в ресторан. Ерсултан посоветовал вызвать скорую помощь и сказал, что у них есть частная скорая, которую он может направить. Стоимость частной скорой – 40 тысяч тенге. Я ответил: сейчас узнаю. В это время подошёл Бишимбаев. Я выразил свою обеспокоенность и сказал, что разговаривал со знакомым врачом. Он говорит, что нужно вызвать скорую помощь, у них есть частная скорая. Бишимбаев в этот момент мне сказал: она спит, давай подождём".

Позвонил гадалке

"Где-то в это же время Бишимбаев при мне позвонил знакомой, то ли ясновидящая, то ли гадалка по имени Гульнур. Я знаю, что она из Шымкента, её номер сохранён у меня в телефоне. Я знаю, что Бишимбаев часто обращается к ней. Иногда я переводил ей деньги, я так понимаю, за её консультации. Бишимбаев сказал Гульнур, что они пили ночью, ссорились, и Салтанат до сих пор спит. Гульнур ответила: она просто спит, всё нормально, её мозг устал. Я её разговор слышал отчётливо, так как Бишимбаев стоял совсем рядом. Где-то в это же время Бишимбаев попросил меня присмотреть за Салтанат, а сам пошёл в другую кабинку, где находилась незнакомая мне девушка".

В 16.00 начал беспокоиться

"Уважаемые присяжные заседатели, уважаемый суд, в то время, около 16.00, я действительно, впервые за день немножко начал беспокоиться. Нет, я не думал, что Салтанат умерла. Об этом даже мыслей не было. Я начал беспокоиться о её здоровье. Именно поэтому я сам позвонил и обратился к своему знакомому врачу, даже просил его приехать. Бишимбаев не знал, что я звонил врачу. Но потом я успокоился, потому что Бишимбаев сказал, что она спит. От ясновидящей я слышал, что она спит.

Уважаемые присяжные заседатели, уважаемый суд, до того дня Бишимбаев был для меня чем-то вроде старшего брата. Он на 10 лет старше меня. Являлся авторитетом, умным человеком, достигшим больших высот, был министром. Да, характер у него был сложный, он был вспыльчивым, несмотря на чувства других, мог внезапно наорать, как на меня, так и на любого другого сотрудника ресторана. Работать с ним было сложно, всегда находишься в состоянии напряжения. Тем не менее, несмотря на его сложный характер, несмотря на его человеческие качества, я верил и думал, что человек такого уровня, масштаба контролирует ситуацию и если возникнут серьёзные проблемы со здоровьем Салтанат, обязательно предпримет нужные меры.

К тому же в тот момент Бишимбаев вёл себя спокойно и уверенно, продолжал встречаться с людьми, в частности с той девушкой. Всё это действительно успокаивало меня. Когда Бишимбаев сказал мне, что она спит, и я услышал, как Гульнур-ясновидящая говорила, что Салтанат просто отдыхает, её мозг устал, всё это успокоило меня. Я продолжал заниматься своими текущими делами. Сидел в общем зале. Не поднимался в свой кабинет, так как Бишимбаев просил присматривать за Салтанат".

Следил за Нукеновой

"Я два-три раза заглядывал в кабинку. Салтанат всё еще лежала на диване. В то время я всё ещё думал, что она просто спит, потому что только утром легла спать. В кабинку я не заходил, к Салтанат вообще не подходил и не осматривал её. Меня интересовало только, проснулась ли она. Это было после обеда, около 4-5 часов.

Если бы в то время Салтанат уже была мертва, и я об этом знал, тогда какой смысл мне было заглядывать в кабинку? Мне нужно было смотреть на труп человека? Здесь нет логики. Когда я заглядывал в кабинку, я больше обращал внимание, не проснулась ли Салтанат и я больше обращал внимание на повреждённую дверь туалета в кабинке. Тогда я беспокоился, как починить дверь. Потому что на 10 ноября, то есть уже на следующий день, эта кабинка была забронирована, и я должен был что-то придумать до прихода клиентов.

После ухода незнакомой девушки Бишимбаев попросил заказать плов и шашлык. Я пошёл на первый этаж сделать заказ. Примерно через 15 минут я принёс плов, а чуть позже – и шашлык. Затем Бишимбаев сказал мне: можешь идти домой, мы будем спать здесь. Это было около 6.30. Но я не ушёл домой, так как для меня было ещё рано. Обычно я уходил в 10 вечера. Но в тот день ресторан не работал. Я решил остаться немного и поднялся на своё рабочее место на третий этаж".

Не могли найти пульс

"Примерно через минут 40 мне позвонил Бишимбаев и сказал, что у Салтанат нет пульса. Сказал срочно прийти. Я был в шоке от услышанного и сразу же побежал на второй этаж. Я даже не помню, как спустился.

В кабинке первое, что я увидел – Бишимбаев держал руку Салтанат. Он сказал, что нет пульса, и попросил меня тоже проверить пульс Салтанат. Я попытался проверить пульс, но не смог определить, есть пульс или нет. Во-первых, я был сильно возволнован, напуган, можно сказать, даже в панике. Во-вторых, у меня не было опыта в таких вещах. Раньше я не проверял пульс, не был уверен, правильно ли проверяю пульс, и тогда мне в голову пришёл мой знакомый врач Ерсултан из клиники "Центр матери и ребёнка".

В тот критический момент в панике я несколько раз подряд звонил Ерсултану. Говорил, что не могу найти пульс, спрашивал, правильно ли проверяю. Сейчас не помню точно, кто сказал – Ерсултан или диспетчер скорой помощи – кто-то сказал попробовать проверить пульс на шее. Я проверил, но не смог определить, есть или нет. Именно тогда я впервые заметил рану на шее Салтанат. Я уже говорил, что до этого момента я так близко не подходил к Салтанат. Помню, в тот момент Бишимбаев разговаривал с Гульнур, с ясновидящей. Тогда я удивился, что он делает, почему звонит ей, что она может сделать сейчас. Думал: почему не звонит в скорую помощь?"

Стал звонить в "скорую"

"Я сам со своего телефона позвонил в скорую помощь, объяснил ситуацию. Затем по указанию диспетчера около 10-15 минут я делал реанимационные меры. Положив обе руки на сердце Салтанат, я начал массировать, надавливать 10-30 раз. Всё это время диспетчер скорой помощи находилась на громкой связи. После я заметил, что приехала "скорая". Я выбежал на улицу, чтобы встретить их. Вместе с бригадой "скорой" мы зашли внутрь, и они сразу принялись за дело, начали оказывать реанимационную помощь. В это время Бишимбаев кричал что-то в духе: "Салта, ты что, умерла? Я тебя люблю". Он взял нож и попытался порезать себя. Я забрал нож из его руки. Бишимбаев продолжал кричать, говорить, что убьёт себя. Я думал, что не справлюсь с Бишимбаевым, и позвал на помощь Аблая – бармена из фудкорда. Вместе мы удерживали Бишимбаева до прибытия сотрудников полиции. Как только приехали сотрудники полиции, они сразу надели наручники на Бишимбаева.

Потом меня отвезли в управление полиции района Есиль для дачи показаний. В тот же вечер, уже ночью, я дал показания сотрудникам полиции. Я ничего не скрывал, некоторые моменты вспомнил позже. Но в первые дни следствия я рассказал всё, что знал, не скрывая и не пытаясь оправдать действия Бишимбаева".

Готов понести наказание

"Уважаемый суд, уважаемые присяжные заседатели, я не знаю, есть ли в моих действиях или бездействии состав преступления, но если вы посчитаете, что я виновен, должен был спасти Салтанат, тогда я готов понести наказание. Я искренне прошу прощения у семьи, у родных Салтанат, у её родителей, у Айтыма и у всех, кого затронула эта трагедия".

Контекст

Экс-министра экономики Куандыка Бишимбаева обвиняют в истязаниях и убийстве с особой жестокостью гражданской супруги Салтанат Нукеновой. Его родственника Бахытжана Байжанова – в укрывательстве и недонесении о преступлении.

Трансляцию суда смотрите здесь: