Судебный репортаж

"Я виноват в её смерти". Куандык Бишимбаев ответил на вопросы суда и присяжных

08.04.2024

После пяти дней главного судебного разбирательства судья зачитала вопросы к подсудимому от присяжных заседателей.

Что произошло

Куандык Бишимбаев, обвиняемый в убийстве гражданской супруги Салтанат Нукеновой, ответил на вопросы присяжных заседателей и суда. Он рассказал, почему его выступления в суде можно считать правдой, а не выдуманными измышлениями. Редакция BES.media приводит полный допрос от присяжных.

Вопросы от присяжных

– Нашли ли одежду потерпевшей? Была ли она в крови?

– Я не могу судить. Я видел только штаны утром. Я их подобрал. Остальную одежду я не видел. Просто она в машине осталась.

– Почему не поставили условие Салтанат, что если будет выпивать, то с ней расстанетесь? Может, Бишимбаеву было удобно, чтобы она выпивала?

– Смысл был в том, что мы уже расставались несколько раз. Я говорил: в июле, потом 27 сентября мы разъехались, и только 20, 17, 18 опять помирились в октябре. Каждый раз она говорила: я всё поняла, я буду держать себя в руках, больше не буду уходить, я буду заниматься спортом. Вот то, что в заметках она писала. Хоть суд и не приобщил это к материалам, в своём письме мне она это написала. Но почему в тот день я не хотел её отпускать? Уходила. И я всегда на это смотрел.

–––

Читайте также:

Адвокаты Бишимбаева хотели приобщить к материалам дела заявление Салтанат Нукеновой быть любящей женой

–––

– Позволяет ли ваше благосостояние не ходить на работу, располагать средствами для существования и уделять время полностью своей супруге?

– В целом это было бы возможно, но я работал, потому что у меня и другие дети есть, их надо обучать, оплачивать их учёбу. Взрослый сын, трое младших детей.

– Есть ли у вас документальные подтверждения наличия психических болезней у Салтанат?

– Документальных подтверждений, естественно, нет.

– Есть ли документальные подтверждения наличия алкогольной зависимости Салтанат? Кроме ваших слов кто может подтвердить?

– Все, кто её знал, знал, что она злоупотребляла алкоголем. Просто, может быть, они не будут это говорить.

– По вашим словам, все эпизоды ссор инициированы Салтанат. Скажите, как одной из сторон отношений вами никогда не инициировались ссоры? Например, по оскорблению вашего достоинства. И что вы, идеальный человек, что ли?

– Нет. Когда она меня оскорбляла – да, у нас возникали ссоры. Но они не переходили в рукоприкладство. Вот только вот эти два случая, которые я описал: в марте и октябре. Ну и вот – третий. В остальных случаях, я говорил же, что либо таблетку ей давал успокоительную, либо она ложилась спать и засыпала на 24-36 часов.

– Был ли подсудимый инициатором завершения личной карьеры Салтанат и почему?

– В заметках вы убедились, что она сама пишет: я решила астрологией меньше заниматься. Я никогда не запрещал ей заниматься работой.

– Какие денежные и финансовые отношения были у подсудимого с членами семьи Салтанат? Долги и обязательства?

– Нет, никаких таких не было. По каким-то вопросам потерпевший говорил, что обращались, – я где мог, помогал.

– Как ваша мать относилась к Салтанат и вашему гражданскому браку?

– В целом изначально всегда хорошо. Дома ей никто никогда ничего не говорил, я, наоборот, родителям говорил: не вмешивайтесь. Хорошее положительное отношение, у неё – к ней, и у мамы – к ней. Ну, конечно, мама была свидетелем наших ссор, особенно в Шымкенте. Всё это её озадачивало. Она мне часто говорила.

– Почему ваше выступление в суде можно считать правдой, а не измышлениями, выдуманными вами за пять месяцев для обеспечения собственного оправдания?

– Только что защитник потерпевшей стороны зачитывал, как после задержания у меня берут показания. У меня нет ни адвоката, у меня нет времени там что-то продумать. То, что я говорю там, не отличается от того, что я говорю здесь.

–––

Читайте также:

"Я её побил, я во всём признаюсь": в суде зачитали разговор Бишимбаева с полицейскими

–––

– Вы рассказывали Салтанат о причинах ваших двух разводов?

– Да, рассказывал.

– Кроме таблеток "Атаракс" и похода к психологу за 15 тысяч долларов какую моральную поддержку вы оказали Салтанат с декабря 2022 года, если видели какие-то проблемы?

– Я хочу пояснить про эти 15 тысяч долларов. Это не один поход. У меня договорённость с психологом была такая, что раз в полгода я с ней рассчитываюсь. Это накапливалось, я же говорю, что у меня с ней взаимоотношения несколько лет уже длились. Поэтому она мне доверяла, и вот накапливая, она потом выставляла мне через полгода какой-то счёт. Поэтому это не разовая сумма, это накопленная за какой-то период, за полгода. Я постоянно с ней разговаривал. Я говорил: Салтанат, объясни мне, в чём дело. Я ей часто говорил: может, ты по-другому видишь брак, может быть, у тебя какое-то другое представление о взаимоотношениях мужа и жены. Я просто говорил, что может быть у тебя другое понимание, как бы взаимодействие, может ты по-другому видишь взаимодействие.

– Вы говорите, что любили Салтанат. Что такое любовь в вашем понимании? Финансовое обеспечение, покупка вещей, оплата отдыха, устройство быта?

– Для меня любовь – это забота о человеке, в том числе материальная, психологическая, душевная. Мне очень нравилось и всегда хотелось видеть её улыбающейся и делать всё, чтобы она просто была радостная. Какое-то её любое желание я никогда не забывал. Вот она в своих даже заметках пишет: ты всё для меня делаешь. Она где-то что-то скажет, даже не мне, я всегда это запоминал, а потом через какое-то время это исполнял. Она удивлялась: как ты помнишь. Я говорю: всё, что для тебя важно – важно для меня.

– Почему не прервали отношения, раз испытывали непонимание, недоверие, как рассказывали ранее в показаниях? Раз не могли принять Салтанат, какой она есть? Могли помочь ей и себе, и вашим отношениям. Почему не прервали отношения?

– Нет, вот именно такой, какая она есть, я её и принял, и любил такой, какая она есть. Я очень надеялся, что она тоже справится со своими тревогами. Её эти тревоги, тревожные состояния, они были связаны, корни их уходили далеко в прошлое. Просто я надеялся, что она как-то возмётся. Ведь она тоже меня любила и тоже возвращалась всегда. И я её любил.

– Были ли у подсудимого в предыдущих браках случаи насилия?

– Во втором браке я прожил 14 лет. Может быть, в самом начале у нас были какие-то ссоры, но там мы сразу договорились, что если что-то начинало происходить такое, я просто уходил. То есть вот только у нас начинают ссоры, я говорю: давай я лучше пойду, не будем ссориться, остынем и вернёмся. Но в случае с Салтой я не мог так поступить. Я уходил, тогда уходила она. Первый раз, я рассказывал, она ушла 30 января 2023 года. Вот что-то у нас начинало затеваться, я говорю: слушай, давай я пойду лучше, не будем ссориться, я ушёл. Впоследствии часов в 12 она просто из дома убежала, побежала к брату. Это было невозможно. Я хотел уходить, но я из этого сделал вывод, что если я уйду – она всё бросает и убегает.

"Сторона защиты почти не препятствовала предоставлению материалов дела, а у стороны обвинения почти на все доводы ходатайства вызывается протест. Каждый имеет право защищаться в суде, а сторона обвинения нарушает закон. Сторона обвинения тоже говорила о том, что не касается дела, но не дают высказаться обвиняемой стороне защиты", – подчеркнули присяжные.

Вопросы суда

– При выяснении позиции в ходе главного судебного разбирательства после предъявления обвинения вы указали, что вину не признаёте полностью. Сейчас после допроса сторонами, подсудимый, уточните ещё раз свою позицию. По эпизоду "истязания" до настоящего времени позиция у вас не изменилась?

– Я не признаю вину, я никогда не истязал.

– По второму эпизоду "убийство", несмотря на то, что в зале судебного заседания была просмотрена запись, несмотря на то, что была уже часть материалов дела исследована, допрошена часть свидетелей, позиция у вас остаётся такой же?

– Я виноват в её смерти. Я чувствую это чувство вины. Я хочу сказать, что если бы я задумал...

– Подсудимый, на протяжении трёх заседаний я слушаю, как вы это всё рассказываете с эмоциями, со всеми подробностями. В повторениях нет необходимости. Уточните конкретно свою позицию. Я поставила прямой вопрос. Вину по предъявленному обвинению в совершении убийства с особой жестокостью признаёте или нет? И в какой части, если признаёте, и если нет, то дальше уже позиция.

– Я не признаю вину в умышленном убийстве с особой жестокостью, но в том, что в её смерти есть моя вина, я это признаю. Мои действия причинили, вызвали её смерть. Я глубоко раскаиваюсь, испытываю чувство вины. Но чтобы я хотел её убить умышленно, с особой жестокостью – не знаю... Истязал её – ну это просто... Вообще я не могу с этим согласиться. Да – побил, да – нанёс побои, но не с целью причинить ей смерть. Я вообще не думал, что такие последствия будут.

– Как понять "не с целью причинить смерть", если вы наносите такие удары со значительной силой в жизненно важный орган – голову?

– Я наносил ей удары по лицу. Я признаю: нанёс побои, но у меня не было мыслей, я не считал, что пощёчина может причинить смерть. Вообще не было такой мысли у меня, что в результате этого у неё может произойти черепно-мозговая травма. Вы видели на этом видео даже, ваша честь, что она падает, стоит у моих ног. Я не наношу ей удары ногами. Лежит, упала у моих ног. Я не наношу ей удары ногами.

Трансляцию, что было дальше, смотрите здесь: