Судебный репортаж

Суд над Куандыком Бишимбаевым: как погибла Салтанат Нукенова. Версия подсудимого

03.04.2024

Подсудимый утверждал, что ударил погибшую всего несколько раз, а в остальном она падала и ударялась сама об пол. По данным прокуроров, Салтанат Нукенову только по голове ударили ногами около 12 раз.

Что произошло

В главном судебном разбирательстве подсудимый Куандык Бишимбаев рассказал свою версию событий, которые произошли 8-9 ноября 2023 года накануне смерти смерти его гражданской супруги Салтанат Нукеновой. Редакция BES.media приводит вторую часть полной речи подсудимого, в которой речь идёт о событиях, произошедших в ресторане Bau, куда супруги пришли с концерта Димы Билана. После ссоры, по словам Куандыка Бишимбаева, Салтанат Нукенова закрылась в уборной VIP-кабинки, откуда незадолго до этого вышел сам подсудимый.

Перепалка в уборной

"Она закрылась в туалете, хотя мы и не ссорились, и ничего такого не было. Она закрылась, я слушаю, и оттуда какой-то крик, шум, такие стуки идут. Ну как будто там удары об стену. И такой мат. Я начал стучаться в эту дверь. Я говорю: Салта, Салта, открой. Она меня не слышит, по-моему, или что. Там что-то шумит, там что-то грохочет. Я начал бить по этой двери. Сначала кулаками. Потом она подбежала к двери, услышала, что я стучусь, и начала меня материть. Смысл слов был такой: это ты, это всё из-за тебя, это ты меня довёл, поэтому я так сделала.

Здесь я потерялся, и у меня началось волнение, появляется агрессия. Я начал стучаться в эту дверь, начал кулаками бить по ней, потому что я думал, что дверь тонкая, сейчас ударю и она сломается. Оказывается, там есть прослойка пенопластовая. В этом состоянии схватился за штатив, рядом стоял штатив, на нём стояла колонка. В общем, это всё как-то моментально эскалировало.

Я схватился за штатив и стал бить по этой двери. В какой-то момент, я не помню, сколько ударов нанёс, но дверь, там появилась дырка, небольшая дырочка. В этот момент я вижу, что она щёлкнула замком, изнутри её открыла. Я откинул штатив, зашёл. Она такая вся взъерошенная, в мыле. Я зашёл взволнованный. Она накинулась на меня матами: вот ты такой, из-за тебя я всё выкинула и так далее. Я тоже начал на неё кричать матом. У нас началась серьёзная словесная перепалка, а потом в какой-то момент она кинулась с кулаками, порвала мне рубашку. Я её схватил за плечи, начал трясти. Толкнул её, и она ударилась об стену. Я говорю: успокойся, что ты творишь. Когда она на меня в очередной накинулась, я тоже порвал её рубашку".

Падение и удары

"Она разозлилась из-за того, что рубашка порвалась. Отошла в сторону. Начала эту рубашку снимать с себя. Вся одежда, которая на ней была, была куплена утром 8 ноября перед концертом. Она, видимо, как-то желая дальше меня обидеть, начала её срывать с себя. Бросила в меня её. Я здесь не сдержался, честно говоря. Я дал ей пощёчину, пару пощёчин. Она отступила. Это очень быстро всё происходило.

В какой-то момент она говорит: я сейчас штаны сниму. И начала дёргать свои штаны. Я её схватил сзади. Я говорю: ты что творишь, не надо этого делать. Она дёргает. Я схватил её за пояс сзади. И получается, она лицом была развёрнута к унитазу, а спиной – ко мне, потому что я сзади схватил её за штаны. Она хотела дёрнуть и вниз спустить. Она говорила: я тебе сейчас всё в лицо брошу. Но это всё в агрессивной, матершинной форме. Когда она так дёргала вниз штаны, я в какой-то момент разозлился. Я отпустил их, и получился такой противовес, ну как движение. Она, видимо, думала, что я буду держать, и дёрнула резко, а я в этот момент отпустил пояс. И как-то штаны у неё слетели вниз, она потеряла равновесие и начала заваливаться в сторону унитаза. Она ударилась об стенку, от неё как-то оттолкнулась рукой и лицом упала на унитаз. Просто очень сильный был удар. Бах, грохнулась. От унитаза у неё лицо отскочило, она ещё упала на пол. Это вот два удара. Я просто наблюдал за тем, что происходит.

Она, наверное, секунд 10-15 в этом состоянии рядом с унитазом лежала. Штаны у неё уже болтались где-то ниже колен. Это всё так происходило. Я наблюдал, стоял, смотрел. Я так опешенный смотрел. Она, наверное, секунд 10-15 лежала. Но глаза у неё были открыты. Потом она медленно начала подниматься. Начала вставать. Я не помогал.

Когда она вставала, я увидел, что часы, которые она бросила унитаз и смыла, не смылись, и обручальное кольцо. Часы тяжёлые, они не смылись, и браслет часов в унитазе задержал обручальное кольцо. Я тогда ещё сказал ей: достань там то, что осталось. Она заглянула, достала это, увидела, что обручальное кольцо и часы не смылись. Она вытащила их, на меня посмотрела и бросила их".

Ударилась о кафельный пол лицом

"Когда она вставала, я увидел, что часы из-под неё вылезли. Она, приподнимаясь, была как в нокдауне. Она плохо контролировала своё тело. И приподнимаясь, она ещё раз упала. Так она поднималась, поднималась, в какой-то момент, по-моему, мышцы корпуса у неё не сдержались. И она опять равновесие потеряла и опять ударилась о кафельный пол лицом. Какое-то время опять лежала. Я стоял у входа в туалет и наблюдал за этим. Во второй раз, когда она уже начала подниматься после этих двух падений, я уже помог ей, подошёл, поднял и, прислонившись к стенке, она села. Вот в таком положении она сидела. У нее какой-то порез образовался снизу. Кровь начала бежать.

Я посмотрел, там какой-то порез появился. Я не знаю от какого из этих падений. Я спросил у неё: ты в порядке. Она молчала. Просто молча на меня смотрела. Не ответила ни да, ни нет. На лице у неё каких-то видимых последствий вот этих падений в тот момент не было. Только вот этот порез я заметил. На мой вопрос она не ответила. Я так на неё посмотрел, пошёл, принёс салфетку и вытер ей кровь, которая начала течь у неё из-под подбородка. Я был, честно говоря, зол, что всё вот так происходит опять у нас. Я её в таком положении и оставил. Она сидела практически уже голая, только штаны у неё болтались вместе с нижним бельём внизу, ниже колен. И она, прислонившись к стене, смотрела на меня, я – на неё. И я вышел. Я её оставил в таком положении, я вышел".

Громил зал

"На мне была рубашка, но она тоже была порвана. Я её снял, надел пиджак и вышел. Я так хотел покурить. Хотел спросить у маляров опять зажигалку. Я вышел, спросил у них, есть ли у них зажигалка. Когда я возвращался, они сказали, что нет. Я вернулся и прошёл мимо туалета, заглянул туда, она всё так же в том же положении находилась, сидела, прислонившись к стене. Я сам был зол, что у нас это всё опять так вышло. Прошёл в VIP-зал. Дальше я не стал останавливаться. Я прошёл туда, начал искать зажигалку у себя в куртке. Нашёл эту зажигалку, закурил сигарету и, честно говоря, мне надо было спустить пар. Я начал стулья пинать, переворачивать, что-то швырять. Я громко кричал. Почему всё время так? Почему надо всё время вот до такого всё довести? Наверное, это минут 5-10 у меня длилась такая эмоция. Она в это время находилась в туалете. Я присел на диван и продолжил курить сам дальше. Наверное, мы где-то вот так полчаса в разных комнатах провели. Потом я успокоился и вернулся обратно в туалет".

Состояние Салтанат

"Она так же продолжала сидеть, прислонившись к стене. Голова у неё в стенку, она подняла и куда-то смотрела. Я говорю: Салтанат, давай поднимайся, что ты на холодном, пошли в зал. Я начал её поднимать, и она, я не понял, вот она или сопротивлялась или что, но она как-то не владела своим телом. Она такая была обмякшая, сознание не теряла. Начала ноги собирать, но штаны путались у неё, и я тогда сдернул их. Я сказал: выпрями ноги, она выпрямила ноги, и я вот так их через обувь сдёрнул. Нижнее бельё зацепилось, я его просто дёрнул, порвал и бросил там же в туалете. Начал её поднимать за руки, под мышки пытался поднимать. Я сам уже в тот момент был уставший, то есть это время, наверное, где-то 4 утра, может 4.30.

По сути с утра прошёл весь день, и уже практически сутки 9 ноября начались. Я начал её пытаться поднимать, чтобы она встала на ноги, и мы дошли до дивана в VIP-зале. Но она то ли сопротивлялась, то ли что. Но у меня было ощущение, что она сопротивляется, не хочет вставать. Приподнять я её до конца не мог, у меня не хватало у самого сил. Она вставала, падала, билась коленями о пол, стену. Это всё как-то так происходило. В какой-то момент я её сзади отхватил за живот и приподнял, поставил на ноги. Она стояла так. Потом закинул её руку себе на плечо, и мы потихоньку пошли в сторону, в зал, на диван. Мы прошли туда, в соседнюю комнату, и где-то, наверное, на шаге пятом-шестом она сама начала идти. Я чувствую, что она наступает и уже как будто держит себя. Я отпустил её. Она прошла сама, сделала несколько шагов, шага четыре. И опять её, видимо, повело".

Снова ударилась лицом об пол

"Она потеряла координацию и грохнула лицом вперёд. Опять ударилась об пол. Как-то тоже неожиданно для меня это было. Я вот смотрю на неё, и когда она падала, я сам был удивлён. Она руки вот так не выкидывает вперед. Я не мог для себя понять, она пьяна и поэтому не понимает, или это последствия удара, который она получила. То есть у неё это состояние с головой связано или с тем, что она очень сильно выпившая. Я пытаюсь подойти, она начинает потихоньку подниматься. Я хочу сказать, на ней не было в этот момент практически одежды. Все вот эти царапины, ссадины... Это женская кожа. Я её пытался поднять, она упала, начала подниматься.

Я за ней наблюдаю. Она как будто уверенно шла. Я её отпустил, она сделала несколько шагов. Её повело, и она грохнулась. Я смотрю, она опять вроде в себе, вроде смотрит на меня. Опять поднимается на ноги, встаёт. И вот когда она вставала, ещё шаг сделала и опять упала. Тут уже я подбежал, подсел к ней, перевернул её, опять она лицом ударилась. Я её положил себе на колено и говорю: Салта, Салта, ты в порядке. Она с открытыми глазами. Я ожидал, что человек, наверное, когда ему больно или плохо, он говорит: мне больно, мне плохо, вызови скорую, или плачет, или слёзы у него текут, или он какие-то звуки издаёт, говорящие о том, что ему больно. Но она молчала, что меня очень удивляло, что она просто смотрела на меня и молчала. Ни слова. Я положил её себе на коленку, говорю: Салта, что с тобой, что делать, "скорую" вызвать или что? Она на меня просто молча смотрит".

"Салта, ты специально это делаешь?"

"Минуты три-четыре она так лежала у меня на коленке, я сидел на полу. В какой-то момент я понимаю, я не могу это объяснить, в какой-то момент она раз... У неё как будто что-то произошло, она встала самостоятельно, уверенным шагом дошла до дивана, села на диван. Я, честно говоря, подумал: неужели она меня разыгрывает. Потому что разница между тем, какое состояние было только что и как она резко встала, уверенно, хорошо владела своим телом.

Как приподнялась, собралась, как будто мышечная сила появилась. Уверенно дошла до дивана, села на этот диван. Я опять опешил, я думал: ну она играет или придумывает, или что с ней происходит. Я не ожидал, потому что только что она была в другом состоянии. Я подошёл, сел на диван. Правда, я не мог понять, потому что последние её действия говорили о том, что она в сознании управляет своим телом. До этого эти два падения, когда она шла, как-то они у меня не клеились. Я говорю: Салта, ты специально делаешь или что? Как-то начал нервничать, если честно. Закурил сигарету, и она на меня смотрит и пальцем мне показывает. Я дал ей сигарету, дал ей свою куртку. Мы вот так стояли, сидели и вдвоём курили. Молча я на неё смотрел, она – на меня. Я пытался угадать её состояние.

Мы сидели, курили. Потом она в какой-то момент прилегла на диван. Я её в таком положении оставил. Встал, у меня опять был нервный срыв, потому что я не мог уложить в своей голове то, что происходит. Специально, не специально, плохо или хорошо. Я запутался, если честно. Я начал опять нервничать. Она лежала в этом зале, я опять начал пинать эти стулья. В какой-то момент я тоже обессилел. Это, наверное, время уже где-то 05.30. Она лежала, за мной наблюдала и за всем этим".

Пытались уехать домой из ресторана

"В какой-то момент я выглянул в окно – вижу, что светает. Я потерял время. Я не понимал, сколько сейчас времени, какое время суток. Смотрю, уже светло совсем на улице. Я взглянул на часы, наверное, уже под 7 часов. Я понял, что нам надо домой. Я без рубашки. Её пальто осталось в ЦКЗ "Казахстан", на ней только моя куртка. Получается, на голое тело моя куртка. На мне только пиджак, рубашки нет. Я думаю: как мы уедем отсюда? На такси в таком виде, стыдно выйти было. Я забыл совсем, что в машине у меня лежат запасные вещи. Белая рубашка, которую я сменил после спорта, и что там лежат ещё её вещи, которые мы приобрели. Это как-то у меня вылетело из головы. Я её начал тормошить. Я говорю: всё, сейчас люди начнут ходить по улицам, невозможно будет выйти. Я её растормошил, она встала.

В тот момент у неё уже начали появляться покраснения на лице. Ещё не было синяка или чего-то, но такие припухлости, покраснения и так далее на лице уже были. Мы вышли, я её торопил. Мы спустились сначала в подземный паркинг. Если честно, я думал, что в подземном паркинге, там операторская, что там охранник сидит. Я хотел его попросить вызвать такси, чтобы такси приехало в паркинг, чтобы мы на улицу не выходили. Вид у нас был, конечно. Но я не нашёл там охранника. Он, оказывается, на улице стоит на шлагбауме по ночам. Какое-то время, минут 5, я походил по паркингу, надеясь, что, может быть, найду его где-то. Он встретит такси и приведёт в подземный паркинг. Я его не нашёл, и мы вышли. Я уже не знал, как быть. Я думаю: ладно, надо ехать, сяду, сам вызову.

Я понимал, что я пьяный, но в таком виде я не знал, куда деваться. Я взял Салту за руку и мы пошли к машине. Я завёл машину, но это уже был такой у меня отчаянный шаг, чтобы хотя бы так уехать. Я понял, что я тронулся и понял, что я пьяный тоже, что я сейчас что-нибудь натворю, потому что я тронулся и заехал на бордюр. Помню, что я остановился и ещё охранник увидел, что я заехал на бордюр со стороны шлагбаума и начал подходить. У меня было понимание, что в таком состоянии я не доведу машину до дома, что что-нибудь произойдёт. Поэтому Салта вышла из машины и пошла обратно в ресторан. Я задержался, пока обратно припарковал машину. Пока встал, пока охраннику я что-то сказал. Я был, честно говоря, без рубашки, он это заметил.

Зашёл внутрь гастроцентра. И здесь у меня началось, я стал агрессировать. Она меня дождалась у лифта. Мы вместе поднимались на лифте с первого этажа на второй этаж ресторана. Я на неё смотрел, я очень был агрессивный, злой, что мы не уехали. Я начал ей говорить: ну посмотри на нас, мы как бичи, мы даже не можем такси вызвать и уехать. Меня, честно говоря, здесь понесло. Она на меня смотрела равнодушно и как будто улыбалась или ухмылялась. Мне так в тот момент показалось. Я злой. В лифте я говорю: посмотри на нас, на себя, на меня. Как всё время у нас так выходит, что мы до такого состояния доходим? В общем, я сильно разнервничался. Когда мы выходили из лифта, я ей говорю: ты этого хотела, этого добивалась, вот такого нашего состояния, вот этими бросками. Я, честно говоря, внутренне винил её за то, что сейчас происходит. Когда мы ехали в лифте, я, честно говоря, уже я винил её в том, что вот мы в таком состоянии, что эскалация, которая произошла, она произошла вследствие её поступков. Она хотела меня сделать больным или унизить. Вот в итоге мы получили что получили в очередной раз".

Удары ногами и пощёчины

"Мы выходили из лифта, я пошёл в сторону VIP, она, по-моему, в сторону туалета хотела пойти. Когда я уходил, она мне вслед бросила реплику или фразу. Это меня ещё больше разозлило, потому что всё это время она молчала, не произнесла ни звука, ни "да", ни "нет", ни стона, ни "мне плохо", ни "мне хорошо". Всё это время она молчала. Тут вдруг я понимаю, что она на самом деле говорит мне. Это опять было оскорбление. Она мне крикнула в спину.

Я подошёл к ней, схватил её за волосы, дал ей четыре пощёчины сильных: две – с левой руки, две – с правой руки. Она в какой-то момент упала. Я разозлённый опять не мог понять: сейчас она специально это делает или ей действительно плохо. В этот момент, когда она упала, я пнул её раза три-четыре по бедру, по ягодице. Я чётко осознавал, что никакой жизненный орган я не затрону. Просто со злости я пнул её раза четыре. Потом она не вставала, я был злой такой, и за волосы начал её поднимать. За волосы я её поднял, и там рядом туалет находился общий. Туда её затащил, чтобы она умылась, и я умылся, честно говоря. Я уже понимал, что надо деэскалировать, что мне надо остановиться.

Когда мы уже выходили, я её так же, за волосы держа, повёл в VIP. Я уже был злой, я хотел, чтобы мы хоть как-то отсюда уехали домой, хоть куда, но здесь не оставались. Когда я зашёл с ней в VIP, я её подтолкнул в сторону дивана. Сказал: давай, собирай вещи, которые есть, штаны, которые здесь лежат, рубашку, одевай что есть, я сейчас буду такси вызывать и мы поедем домой. Она прошла к дивану, села, сняла куртку и вот так сидела. Я в это время то ли трезвого водителя хотел вызвать, то ли "Яндекс.Такси", но у меня уже было такое ощущение, что нам надо просто ехать домой. Время было 8 утра где-то. Когда она посидела, я говорю: что ты сидишь. Ну, я был резок. Я говорю: что ты сидишь, найди свои вещи и одень их. Она встала, сделала несколько шагов и упала".

Закрыла глаза и захрапела

"Потом сидела на диване и на меня смотрела. Я опять в ступоре, я не знаю, что с ней, в каком она состоянии. Я на неё смотрю. Она молча на меня смотрит. Я говорю: ты же говоришь, скажи, что с тобой. Она молчит. Я не знаю, она специально молчит или она молчит, потому что она молчит. Я просто не мог понять. Я говорю: ты же только что говорила, скажи, что с тобой. Но она молчала. Вот так она смотрит на меня. В этот раз опять прилегла на диван, потянула ноги. Я на неё смотрю, копаюсь, по-моему разговариваю с трезвым водителем. У меня в сотовом телефоне должно быть это видно. Я на неё смотрю, а сам разговариваю. Она посидела минуты две, потом легла, подтянула ноги, на меня смотрела-смотрела, глаза закрыла.

Наверное, секунд 30-40 и она захрапела. Я начал её будить. Я говорю: Салта, не засыпай, сейчас такси приедет, поедем домой. Она приходит в себя, как очень сильно пьяный человек, уставший, пьяный человек. У неё храп прерывается. Она начинает что-то мычать. Я понимаю, что я её не разбужу, не одену. Я знал, что персонал приходит в 11.30. Время было где-то часов 8. Я думаю, ну где-то до десяти у нас время есть. Может быть, за два часа она выспится и придёт себя. В тот момент у неё припухлости на лице были, но кроме этого каких-то явно выраженных синяков или травм не было. Я снял с себя пиджак, укрыл ей ноги, и всё. Я решил, что часа два буду ждать теперь. Я тоже очень устал, уже прошли сутки. Мы сутки не ели, я не знаю, может быть, она ела, но я не ел сутки, получается, не спал. И вот мы всю ночь вот так на ногах проходили".

Снова просил отвезти домой

"Позвонил Байжанову и сказал: приезжай и отвези нас домой. Я не помню, я ему по телефону объяснил или когда он приехал. Я ему сказал: ты приедь пораньше, нас с Салтанат надо домой отвезти. Он сказал: всё, хорошо. Пока он приехал, я находился в этом VIP один, рядом лежал. Потом он приехал, я не знал, как сейчас её одеть, чтобы Байжанов не видел её обнажённой. Я ему сказал: принеси плед. Он не заходил в VIP, я его встретил на входе в VIP. Он принёс плед, и я просто обернул её, приподнял. В этот момент она держала ещё шею, она как-то двигала руками. Было ощущение, что она прерывает свой храп.

Она точно держала шею, двигала руками и как-то управляла своим телом. Я накинул ей так плед, как сарафан получился, сверху второй плед. Руки вытащил, чтобы мы могли её за руки приподнять. Когда я её обернул, я пригласил Байжанова, мы её приподняли справа, слева, за руки. Она встала. Она двигала руками, у неё были рефлексы, она двигалась. И мы её не волочили. Она когда встала, она шею держала. У неё храп пропадал, она переставала храпеть, будто она просыпается.

Мы прошли 5-6 метров по направлению к двери. В какой-то момент я думал, сейчас она разойдётся, сделает эти шаги. Она передвигала ноги. Сейчас она сделает эти шаги и проснётся. Но этого не произошло. Она в таком была состоянии как пьяный, уставший, мертвецкий пьяный человек, который не может проснуться. Но при этом он не храпит, просто бормочет, мычит что-то".

Салтанат не просыпалась

"Я сказал... говорю: слушай, ладно, мы, может быть, сейчас даже дойдём до твоей машины. Я говорю: а как там, люди уже на улице. Приедем домой, как там соседи. Я говорю: как мы в таком виде её наверх поднимем. Я говорю: а можешь закрыть нас здесь, чтобы люди не заходили, чтобы мы могли тогда уже отоспаться. Время было где-то 10.30-11.00. Буквально там через полчаса должен был уже персонал, наверное, приходить. Он говорит: да, я смогу. Я тогда положил Салтанат обратно на место. Байжанов ушёл. Я говорю: тогда закрой нас так, чтобы никто не заходил. Мы теперь выспимся здесь. Положил Салтанат, укрыл её одним из пледов. Вторым пледом я укрылся рядом, лёг. И мы вот так уснули. Я проснулся где-то в 13.30, начал её будить.

Она вот так рядом лежала, храпела, я её попытался разбудить, но она не просыпалась. Вот здесь уже было видно, что у неё на левой стороне такой уже большой синяк на всю левую сторону, вспухший нос. Я вот здесь сильно заволновался. Вернее, вот эта вспухлость, ещё когда Байжанов в 10.30 был, это тоже было видно. Я помню, что это, честно говоря, сильно напрягло".

Вместо скорой позвонил ясновидящей

"Когда я увидел этот синяк, когда он уже начал большим становиться, я забеспокоился, честно говоря. Я позвонил, у меня была знакомая ясновидящая. Говорю: мы её пытались разбудить, чтобы она шагами прошла. Она не проснулась. С ней всё в порядке? У неё такой синяк, я говорю, не знаю откуда. Вы можете посмотреть? Она говорит: перезвони мне через 10 минут. Я говорю: хорошо, я перезвоню. Она говорит: да, она просто устала и сильно пьяная, до вечера поспит, вечером придёт в себя, пойдёте домой. Как-то у меня это отлегло от сердца, положил трубку. Потом я, правда, написал ещё: вы можете её почитать, пожалуйста, чтобы она быстрее восстановилась и так далее. Она мне ответила.

Когда я проснулся, этот синяк встал ещё больше на левой стороне. Я, честно говоря, расстроился, понимал, что придётся потом с Салтой объясняться.

Я сам не мог понять, откуда он взялся. Не наносил ей ударов, ни кулаками, ни ногами, по голове или по каким-то таким частям тела.

Я позвонил Байжанову: говорю, принеси аспирин и купи кетонал. Он отправился в аптеку или отправил кого-то в аптеку. Спустя какое-то время он приехал. Потом я не мог найти телефон Салтанат и ключи от машины".

Отправил телефон погибшей в квартиру

"Я вспомнил, что потерпевший (брат Айтбек Амангельды. – Авт.) следил за ней по телефону. Я думаю: если он будет видеть, что мы всё время с ночи до утра находимся в гастроцентре, он может приехать. Инцидент 20 марта, который произошёл, я не хотел его повторения. Сейчас приедет, будет поножовщина опять и так далее. Байжанову я сказал, что ключи оставил в машине и машина открытая. Вспомнил, что в машине есть вещи Салтанат, которые мы купили и моя рубашка. Он действительно пошёл туда, оказывается и ключи остались в машине, и телефон Салтанат был там. Прокурор говорит, что я в целях создания себе алиби попросил Байжанова отвезти телефон домой. Ну, наверное, если бы я себе создавал алиби, я бы свой телефон куда-то отправил, или сам бы куда-то бы отправился.

Значит, цель была совсем другая, чтобы избежать вот этого конфликта с потерпевшим в случае, если он сюда явится. Поэтому я Байжанова попросил: отвези телефон домой. Сначала я думал: отвези его в фитнес-палац, а потом думал: нет, просто пусть домой отвезёт, и всё. Никакой ЦКЗ "Казахстан" я не просил никуда отвозить. ЦКЗ "Казахстан" я просил его заехать и пальто забрать, которое Салтанат оставила в гардеробе".

Почему просил удалить записи с камер

"Я попросил его удалить записи с видеокамер не потому, что я скрывал убийство, Салтанат на тот момент была жива. Просто вы все знаете Telegram-каналы, любой охранник может это всё скопировать, переснять на телефон и куда-то отправить. Я просто не хотел ненужной публичности, потому что мы на улице стояли, там видно, что мы разговариваем активно. В предбаннике стояли, там на камеру всё это снято. Потом вот тот момент, где я наносил ей побои, он тоже там есть. Там, где мы на улице стоим, где я выкидываю эту сумку – тоже. Я понимал, что при желании можно всё это просто взять и продать какому-нибудь Telegram-каналу или кому-нибудь. Мы сейчас просто живём в такое время, когда информация продаётся. Салтанат в тот момент была жива, она спала. Поэтому попросил удалить всё с видеокамер".

Попросил Байжанова последить за погибшей

"Байжанов приехал где-то в 15.30. Я его попросил: ты здесь стой, заглядывай иногда в VIP, если она проснётся, сразу позови меня, пожалуйста. И я попросил отпустить персонал, когда в обед проснулся. Но я уже вижу, что я пытался разбудить Салатанат, а она не просыпалась. Помню разговор, что она к вечеру проснётся. Я думаю, вечером будет народ. Уже там народ был, гости. Поэтому просто Байжанову сказал: отпусти всех, скажи, что сегодня – санитарный день, чтобы мы могли потом к вечеру или когда она проснётся спокойно выйти.

Байжанов сказал, что она лежит так же. Я зашёл внутрь, подошёл, а она так же спит и храпит. Уже тогда где-то, наверное, часа четыре было, где-то в это время. Я говорю: слушай, давай как-то её будить, я её дергаю, толкаю, она не просыпается. Он говорит, что есть знакомый врач. Я говорю: позвони. Он позвонил, говорит: дайте нашатырь. Я ему сказал: привези, купи нашатырь, пожалуйста".

Нашатырный спирт не помог

"Я зашёл в зал, накапал на марлю, дал ей понюхать, она не отреагировала. Я понюхал сам. У него такой резкий острый запах. Дыхание у неё через рот идёт. Я вышел к Байжанову и сказал, что она не почувствовала, что через рот дышит. Он мне предложил, что я могу вызвать "скорую". Я вот здесь, если честно, я вспоминаю эти слова ясновидящей. Я не хотел думать, сейчас она придёт в себя, "скорая" – это будет ненужная вода, огласка, шум и так далее.

Я сказал: час-полтора подождём. Она вроде сказала, что должна вечером проснуться. Времени было четыре где-то. Он говорит: хорошо, ладно. Я говорю: ты пока сиди здесь. Он сидел в зале. Зашёл опять к Салтанат, вроде она лежит. Я попытался её разбудить, она не просыпалась. Единственное, у неё храп пропал. Это где-то было уже часам ближе к шести. Я ещё подумал: храп пропал – наверное, уже как-то она просыпается. Сейчас уже этот глубокий сон проходит, а она просто дышала".

Лицо похолодело и стиснулась челюсть

"Байжанов подошёл к ней и начал её опять будить, и я заметил, что у неё лицо стало холодеть. Я начал щупать её щеки и смотрю, что у нее лицо похолодело. Я испугался, начал щупать её тело. Я понял, что у неё температура изменилась. Я начал щупать её тело, но тело было под одеялом, оно было таким же. Я начал искать пульс, но не нащупывал его.

Я здесь просто запаниковал, думал: может, я пьяный, не могу нащупать этот пульс. Набрал Байжанова. Я говорю: срочно прибеги назад. Он прибежал. Я говорю: слушай, я не могу пульс найти, пощупай – может, ты найдёшь. Он начал искать пульс на руках. Ну всё, он говорит, я тоже не могу найти, вызывай "скорую". Потом он набрал "скорую", и в это время она говорит: делайте ей искусственное дыхание, откачивайте её. Я начал делать ей вот эти упражнения. Потом в какой-то момент она сказала: надо сделать искусственное дыхание.

Байжанов встал на моё место, стал делать это. Ей надо было открыть рот и туда вдохнуть. До приезда "скорой" делать вот эти реанимационные мероприятия. Я подошёл, хотел открыть рот, и я увидел, что у неё сжата челюсть. У неё уже челюсть сведена. Я не знаю, откуда я знаю это, что в момент смерти человека челюсть сводит. Я понял, что она уже ушла. Всё, я потерял. Потом уже "скорая" приехала, начали делать реанимационные мероприятия. Я уже просто потерялся, я не знал, что делать. Ушёл, пошёл на кухню, взял нож. У меня была только одна мысль, что будет лучше, если я сам себя убью. А потом приехала полиция. Вот все обстоятельства. Мне больше нечего сказать".

Контекст

Экс-министра экономики Куандыка Бишимбаева обвиняют в истязаниях и убийстве с особой жестокостью гражданской супруги Салтанат Нукеновой. Его родственника Бахытжана Байжанова – в укрывательстве и недонесении о преступлении.

–––

Читайте также:

___